Как повесить ведьму

Времени больше не остается. Я снимаю веревку с запястий, жесткие волокна царапают по открытой ране, и открываю пузырек зелья истины. Вивиан возносит чашу с кровавым зельем над дневником Элайджи и позволяет трем каплям упасть на обложку. Ничего не происходит.

– Сейчас, – шепчу я, откидывая веревку.

Элайджа и его скелет поднимают меня, помогая вытащить голову из петли.

Вивиан отставляет чашу и смотрит на дневник так, словно он предал ее. Одним быстрым движением я оказываюсь на полу и мчусь к ней с открытым пузырьком зелья. Девушка открывает первую страницу, и защитный амулет выпадает из дневника. Рот ее распахивается.

– Ты! – визжит она, выбрасывая руку в воздух и сжимая пальцы в кулак.

Какое бы заклинание она ни использовала, от него сердце мое сжимается и наполняется болью, словно его вырывают прямо из груди. Я кричу и из последних сил заставляю себя двигаться дальше.

– Перед смертью ты будешь страдать! – кричит Вивиан.

Мне приходится собрать все оставшиеся крупицы силы, чтобы рвануть вперед и выплеснуть зелье. Движения мои резкие и рваные, и пузырек, вылетев из рук, вертится в воздухе, забрызгивая нас обеих. Вивиан ахает, когда зелье касается ее кожи, и опускает руки. Боль в сердце постепенно стихает. Я втягиваю воздух в горящие легкие.

Она принимается бормотать заклинания с безумной скоростью, волосы ее белеют, а кожа покрывается морщинами. Всего за несколько секунд зелье истины полностью лишает девушку молодости, обнажая бесконечность. Она становится семидесятилетней старухой. Я сосредотачиваю все внимание на чаше с кровавым зельем и в два шага оказываюсь у стола. Тянусь к чаше, но Вивиан оказывается быстрей и успевает ее отодвинуть.

– Нет! – кричу я, пытаясь найти хоть какое-нибудь оружие против нее.

Одной рукой я хватаю дневник Элайджи вместе с защитным амулетом, а другой – зажженную свечу. Подношу ее к дневнику так, что кончик пламени почти касается старых страниц. Все это происходит так быстро, что на пару секунд, пока мы оцениваем друг друга, в зале воцаряется абсолютная тишина.

Одной ладонью Вивиан закрывает лицо. У нее появляются каштановые пряди волос, а кожа местами молодеет. Но трансформация эта лишь частична, словно наши заклинания борются друг с другом.

– Не думала, что тебе подвластно творить подобные заклинания, – говорит она. – Полагаю, благодарить нужно этих ничтожных дур. – Она замирает в замешательстве. Морщинистая рука взлетает вверх, закрывая рот. – Почему я сказала это? Что случилось? Что ты сделала со мной? – Голос звучит глухо.

– Что я сделала с тобой? Это ты – гребаная мачеха, которая хотела меня повесить!

Произнесенные вслух, эти слова кажутся еще хуже, словно они внезапно становятся реальными. Пытаюсь сосредоточиться на мысли, что эта женщина не выглядит как моя Вивиан. И какая-то часть меня хочет верить, что это действительно не так. Мы смотрим друг на друга с противоположных концов стола. Она – с зельем, я – с дневником и свечой. У каждой есть то, чего жаждет другая. Глаза ее пронзительные и непокорные. Впервые с момента трансформации она напоминает мне родную Вивиан.

– И ты хочешь меня убить моим собственным заклинанием.

Правда ее слов достигает меня.

– Да, хочу. – О, черт возьми! Почему я сказала это вслух? Нет! Зелье истины действует и на меня.

– Так или иначе, но ты отдашь мне дневник.

Она указывает на меня пальцем, и рука с дневником начинает двигаться прочь от свечи. Я крепче сжимаю защитный амулет и концентрируюсь.

– Нет, пока я могу воспользоваться защитным амулетом. – Я отступаю и останавливаю руку. – Что за дерьмовое заклинание. Оно должно было заставить тебя рассказать мне о своих планах, а не наоборот.

В зале воцаряется тишина. Даже Наследницы молчат. Я кидаю на них взгляд.

– Вот так, рядком, вы напоминаете мне ведьм во время групповых повешений на салемских судах. Секундочку. – Я вновь обращаю взгляд на Вивиан. – Ты привела четверых. Почему не одну, не двух? – Прикусываю язык, чтобы воздержаться от болтовни, и понимаю, что проглядела. – Это ты несколько веков убивала потомков ведьм, да? Так же, как когда-то в тысяча шестисотых.

– Да.

– Зачем? – выпаливаю я. – Они ведь просто жертвы.

– Эти жертвы необходимы. Суды убили моего Элайджу. Я уничтожаю причастных к этому. – Она топает по полу босой ногой и бормочет что-то себе под нос.

Мысли мои мечутся в голове и вылетают изо рта:

– Система. Узор смертей. Ты пыталась уничтожить нас всех каждый раз, когда считала, что сможешь сотворить заклинание, которое вернет его к жизни, я права? Возможно, смерти даже часть заклинания. Неудивительно, что все мои родственники мертвы. Но как ты узнала, что Элайджа будет в Салеме? – спрашиваю я, частично злясь на нее, а частично на себя за то, что не могу вовремя заткнуться.

– Когда ты нашла письма Эбигейл, я уже знала: он придет, чтобы прогнать тебя.

Глаза мои расширяются.

– Ты использовала меня как приманку.

Она в отчаянии скрежещет зубами: