Читаем Как правильно? Пишем и говорим без ошибок полностью

Ошибки бывают не только в отдельных словах, но и в словосочетаниях. Нет, сочетаются они между собой хорошо. А вот внутри каждого – по неправильному ударению. Да, добыча нефти существует в природе, её распространили нефтяники. Это сочетание относится к профессиональному жаргону и нормам русского языка не соответствует. Словари приводят лишь один вариант: добыча нефти. Так что, не в обиду нефтяникам, иногда лучше прислушиваться к лингвистам.

нарощенные ногти

наращённые ногти

Пришли к мастеру (ну или списались с ним предварительно в мессенджере), а он вас спрашивает: «Ноготочки нарощенные?» Что тут не так? А то, что на самом деле слова нарощенные не существует. Зато есть глагол наращивать и образованное от него наращённый. По правилам в корнях -рос-, -раст-, -ращ- на месте безударного гласного перед с пишут букву о, а перед ст и щ – а. Ударение падает на ё (если знать, что в слове есть ё, с ударением проблем не будет), значит, в корне а.

7 слов и словосочетаний, которые вы, скорее всего, понимаете неправильно

Нелицеприятная информация для конгениальных читателей

нелицеприятный – неприятный, плохой

нелицеприятный – беспристрастный, справедливый

В попытках разнообразить словарный запас многие начинают употреблять книжные слова. Правда, не всегда к месту. Так произошло с прилагательным нелицеприятный, которое часто (а вообще-то постоянно) путают со словом неприятный. Когда кто-то о чём-то или о ком-то нелицеприятно отзывается, не стоит сразу хмурить брови и спешить выяснять отношения. На самом деле этот кто-то говорит объективно и непредвзято, даже если правда не очень приятная.

Есть даже такое устаревшее слово лицеприятие, которое означает заинтересованность в ком-то или благоприятно-пристрастное отношение к кому-либо или чему-либо. Спору нет: прилагательные нелицеприятный и неприятный похожи, и, вполне возможно, через несколько лет лингвисты соберут заседание и дружно решат, что нелицеприятный можно дополнить новым значением. Но пока корректно говорить нелицеприятная критика (в значении непредвзятое мнение), а вот событие нелицеприятным уже быть не может.

одиозный – знаменитый, эпатажный

одиозный – неприятный, противный

Какой одиозный и харизматичный актёр (политик, бизнесмен и так далее)! Чем не комплимент? Тем более если говорящий уверен, что одиозный происходит от слова оды. Как бы не так! От од произошло слово одический, а вот одиозный – от латинского odiosus, которое означает противный, крайне неприятный. Для комплимента, кажется, не очень годится.

амбициозный – целеустремлённый

амбициозный – самолюбивый, надменный

С амбициозным примерно такая же история, как и с одиозным. Из самых добрых побуждений хотят сказать о ком-то хорошо, но получается не очень. Если человек амбициозный – это не значит, что он целеустремлённый и решительный. Скорее он высокомерный, полный амбиций, а амбиция в «Новом словаре иностранных слов» – это обострённое самолюбие, спесь или претензии (если во множественном числе). Поэтому, если вдруг кто-то говорит амбициозные задачи, вряд ли он имеет в виду то, что сказал. Хотя, конечно, задачи бывают разные.

конгениальный – более чем гениальный

конгениальный – близкий по духу

Ввёл всех в заблуждение великий комбинатор Остап Бендер со своим восклицанием: Конгениально! Потому многие уверены, что конгениальность – это высшая степень гениальности. Но, увы, приставка кон- даже близко не похожа по значению на сверх- или подобное. С латыни con-(cum) переводится как вместе, а genius – дух. Выходит, что конгениальный – это близкий по духу и образу мыслей человек. И никаких выдающихся способностей.

нонсенс – что-то новое и невероятное

нонсенс – бессмыслица, нелепость

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I
Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

В книге, впервые изданной в Великобритании в 1988 году и с тех пор разошедшейся тиражом более четверти миллиона экземпляров и ставшей настоящей классикой, представлена Англия эпохи Тюдоров. Изложение охватывает период от последнего этапа Войны Алой и Белой розы (1455–1485) и прихода к власти Генриха VII, основателя династии, до смерти Елизаветы I в 1603 году. Глубокий анализ описываемых событий в политическом, социальном и религиознокультурном аспектах позволил не только проследить за реформированием государственной власти и церкви при Генрихе VII, Генрихе VIII, Эдуарде VI, Марии I и Елизавете I, но и раскрыть характеры монархов и других политических деятелей той эпохи. Авторитетное и тщательно проработанное исследование экономики, устройства общества и политической культуры Тюдоровской эпохи дополнено цветными иллюстрациями.«Я стремился написать о периоде английской истории с 1460 года до кончины Елизаветы I доступно для всех, а также наиболее полно и на современном уровне обобщить огромное количество работ по истории эпохи Тюдоров… Я твердо убежден, что для того, чтобы должным образом осознать значение периодов Генриха VIII и Елизаветы, эпоху Тюдоров и институты того времени необходимо рассматривать в совокупности». (Джон Гай)В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Джон Гай

История / Научно-популярная литература / Образование и наука
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука