Читаем Как правильно? Пишем и говорим без ошибок полностью

Когда происходит что-то необычное, например ребёнок в шесть лет окончил Гарвард (почему бы и нет), – так и тянет прокричать: Нонсенс! Причём не в отрицательном смысле, а в очень даже положительном. Ведь это нечто невероятное, настоящая сенсация. Да, сенсация; да, невероятно. Но к нонсенсу вообще никакого отношения не имеет, поскольку слово это значит чушь, абсурд, нелепость. О вундеркинде так тоже вряд ли можно сказать.

довлеть – давить, подавлять (разг.)

довлеть – быть достаточным, удовлетворять (устар.)

Надо мной довлеет начальник, сил нет! Сразу хочется посочувствовать, если, конечно, не знать трактовку этого слова. В большинстве словарей глагол довлеть означает быть достаточным для кого-либо или чего-либо (довлеть себе – не зависеть ни от чего). Но он уже давно осовременился и получил совсем другую трактовку: давить, подавлять, угнетать и так далее. Причём так давно (примерно в конце XIX века), что только лингвисты и особо неравнодушные к русскому языку знают, в чём тут подвох и почему самодовлеющий – это не сам на себя оказывающий давление.

Почему так произошло? Вот как сказал писатель и лингвист Лев Успенский в книге «Слово о словах»[4]: «Нам… особенно не знающим древнеславянского, довлеть по звучанию напоминает давить, давление – слова совсем другого корня. В результате этого чисто внешнего сходства произошла путаница. Теперь даже очень хорошие знатоки русского языка то и дело употребляют (притом и в печати) глагол довлеть вместо сочетания слов оказывать давление: Гитлеровская Германия довлела над своими союзниками. В этом случае довлеет значит уже давит, висит, угнетает, – всё что угодно, только не является достаточным».

Время безжалостно, русский язык покоряется, и теперь довлеть с привычным для большинства значением отмечено как разговорное, например в толковом словаре Кузнецова.

закрыть гештальт – закончить незначительное дело (дочитать книгу)

закрыть гештальт – проанализировать ситуацию и больше к ней не возвращаться

Кажется, гештальт стали закрывать примерно каждый день, да ещё и не по разу. Например, когда заканчивают какое-то дело, даже незначительное. Главное – подытожить всё модной фразой. И получается: Я досмотрел все сезоны «Игры престолов» – закрыл гештальт. Гештальт – понятие из психологии и философии, которое переводится с немецкого как образ, форма, структура. Если гештальт незавершённый – значит, мы когда-то с чем-то до конца не разобрались, например в отношениях, и регулярно мысленно возвращаемся к ним. Эта ситуация тревожит и мешает жить. Допустим, неисполненная мечта, ссора с другом или родителями, проблемы на работе. То есть незавершённый гештальт связан с чем-то более серьёзным, чем какое-то нехитрое дело, например досмотреть сериал или дочитать книгу. При этом если недочитанная книга никак не даёт вам покоя, её вполне можно отнести к незакрытым гештальтам.

Писать правильно

10 канцелярских фраз, которые портят русский язык

В данном тексте имеют место быть некоторые штампы

имеет место быть, имеется

есть

Имеется следующее информационное сообщение для вас: откажитесь от употребления имеется и имеет место быть. Возможно, кто-то искренне хочет обогатить свою речь, но, как говорил Корней Чуковский (а он не только писал сказки, но и изучал язык)[5], канцелярские слова – своего рода болезнь. Вместо имеет место быть куда красивее сказать есть. Тем более эта фраза содержит грамматическую ошибку. Появилась она из-за неудачного слияния двух похожих словосочетаний – имеет место и имеет быть. Так что если уж выбирать канцелярскую речь, то говорить хотя бы правильно: имеет место. А лучше заменить синонимом.

данный текст

этот текст

Штамп, поработивший язык. Данный пришёл из документов, но теперь его можно встретить чуть ли не в каждой книге, статье и даже в неформальной переписке. Данный вид связи замените на этот вид связи, а вместо в данном тексте допущена ошибка напишите в тексте допущена ошибка. Совсем без указательных слов обойтись реально!

согласно приказа

согласно приказу

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I
Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

В книге, впервые изданной в Великобритании в 1988 году и с тех пор разошедшейся тиражом более четверти миллиона экземпляров и ставшей настоящей классикой, представлена Англия эпохи Тюдоров. Изложение охватывает период от последнего этапа Войны Алой и Белой розы (1455–1485) и прихода к власти Генриха VII, основателя династии, до смерти Елизаветы I в 1603 году. Глубокий анализ описываемых событий в политическом, социальном и религиознокультурном аспектах позволил не только проследить за реформированием государственной власти и церкви при Генрихе VII, Генрихе VIII, Эдуарде VI, Марии I и Елизавете I, но и раскрыть характеры монархов и других политических деятелей той эпохи. Авторитетное и тщательно проработанное исследование экономики, устройства общества и политической культуры Тюдоровской эпохи дополнено цветными иллюстрациями.«Я стремился написать о периоде английской истории с 1460 года до кончины Елизаветы I доступно для всех, а также наиболее полно и на современном уровне обобщить огромное количество работ по истории эпохи Тюдоров… Я твердо убежден, что для того, чтобы должным образом осознать значение периодов Генриха VIII и Елизаветы, эпоху Тюдоров и институты того времени необходимо рассматривать в совокупности». (Джон Гай)В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Джон Гай

История / Научно-популярная литература / Образование и наука
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука