Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)

Митрих не счел нужным решать для себя, был ли хоть когда-нибудь в чем-нибудь прав белоголовый. Куда важнее было, что могучий Зо Сахаал продолжал настаивать на его неприкосновенности. Однако же просто отступиться, особенно после гнусных рассуждений смертного о причинах засилья нурглопоклонников во владениях Повелителей Ночи, Митрих просто не мог. К тому же, после сомнительной, зато очень присмиревшей команды на «Грешнице», беспутство на «Черном Ветре» особенно бросалось в глаза. Более всего возмутила Митриха возникшая уже в его отсутствие манера именовать отведенные белоголовому помещения «заповедником», истолковывая это слово как «место, запретное для охотников». Человек достаточно ясно продемонстрировал свою осведомленность в истории Примарха Кёрза, а значит прямой намек на Ночного Охотника и его потомков был умышленным и, безусловно, оскорбительным для всего Легиона.

Кажется, белоголовый всерьез верил в правильность этого названия, всерьез полагал, будто его ярко освещенные комнаты стали недоступны для Облаченных во Тьму. Следовало, не нарушая, конечно, воли брата Сахаала, указать человеку на его ошибку.

Лем проснулся от ледяного прикосновения к щеке.

На его подушке лежал нож. Просто небольшой нож, какие подают к столу в офицерских трапезных. Просто лежал, обращенный лезвием к человеку. Лем сел, поджав по-турецки ноги, и медленно провел ладонями по лицу. Наблюдатели есть всегда, пусть трактуют, как хотят, а наползающую улыбку надо стереть максимально незаметно. Митрих вернулся на корабль, Игра продолжается!

Затем он строго прислушался к себе и улыбнулся снова – уже совсем незаметно, уголками губ. Игра продолжается, но это не вызывает такой уж бешеной эйфории, всего лишь слегка тонизирует. Ситуация в голове вполне контролируемая, это главное.

Для очистки совести Лем проверил записи с регистраторов в собственных комнатах. Могло же быть, что кто-то из своих немного повредился рассудком, в конце концов, мы всё еще в Вортексе. Но пиктеры либо запечатлели мгновенно промелькнувшую и очень размытую тень, либо в интересующее время у них случился кратковременный технический сбой. Можно бы напрячь Фиррентисов, наверняка какие-то следы по кораблю они найдут, но тогда велика вероятность, что информация дойдёт до капитана. А зачем? Митрих был чрезвычайно любезен, оставив нож на подушке, а не в ком-нибудь из живущих здесь детей, не стоит отвечать ему черной неблагодарностью. Но и оставлять его подарок без ответного внимания тоже нельзя, иначе легионер может решить, что преподнес его недостаточно эффектно, и в следующий раз украсить клинок трупом, хорошо, если чьим-нибудь незнакомым.

…Всё-таки прущее изнутри веселье было неправильным, но в достаточной мере сдержанным, чтобы не бить пока тревогу.

Опрашивать дежурных Лем тоже не стал. Митрих опять-таки был очень любезен, оставив свой подарок непосредственно в лемовых приватных покоях. Вколоти он нож в стену общего коридора - и убедить людей, что в заповеднике по-прежнему безопасно, оказалось бы той еще задачей. А так мир в белых комнатах не нарушен, все улыбчивы и спокойны, как всегда. Определенно, нужно должным образом выразить сержанту самую искреннюю благодарность!

Вертя ножик в руках, Лем завернул к Тасвию, в чьём ведении находилась местная маленькая оружейная, и туда же вызвал своего техника.

- Мне нужно подобрать ножны вот к этому, и возможно, их придется доработать. Самые красивые ножны, которые можно сообразить в течении часа, причем максимально подчеркивающие само оружие. И потом – идеальные ножны, уже изготовленные под размер и без спешки, - он улыбнулся технику понимающе и с явным оттенком извинения: знаю, насколько это нелепое задание, но так надо.

Ножны он закрепил на груди чуть ниже аксельбанта – не как оружие, а как амулет или значимый символ. Оставалось только вовремя попасться на глаза нужным зрителям.

- Странная вещь, - Сахаал пренебрежительно поднял бровь, указывая взглядом на нож.

- Это подарок, чтимый капитан, - Лем добавил в голос толику многозначительного веселья.

- Небогатый подарок, - бровь приподнялась еще сильнее, теперь обозначая вопрос. – И прицепил ты его странно.

- Дорог не подарок, а внимание дарителя. И я хочу показать в ответ, как близко к сердцу я принял этот дар, - Лем коснулся пальцами рукояти, расположенной как раз на уровне сердца, подчеркнув игру слов.

Сахаал пожал плечами, признавая право человека с загадочным видом таскать на себе всякий мусор. Лем коротко поклонился и покинул рубку. На Митриха, неподвижно застывшего за плечом капитана, он так ни разу и не взглянул.

Устроенная человеком демонстрация была возмутительно непонятной, и мириться с этим Митрих не собирался. Выждав достаточно времени, чтобы его уход нельзя было связать с уходом белоголового, он настиг того в одном из переходов и жестом приказал остановиться. Лем поприветствовал его безукоризненно-формальным поклоном.

- Теперь и я хочу спросить, что это? – указывать на объект интереса Повелитель Ночи счел излишним.