Как приручить герцогиню

– Добрый вечер, Николас, – после долгой паузы сказала она. – Надеюсь, ты хорошо провел день. Если хочешь, я прикажу принести чай, и ты расскажешь, чем занимался. – На ее лице – проклятье! – застыло холодное и сдержанное выражение, которое она приберегала для общения с представителями высшего общества. Получается, что она считает его гостем, а вовсе не мужчиной, который совсем недавно – еще суток не прошло – в этой самой комнате подарил ей первую в ее жизни вспышку блаженства.

У него внутри все сжалось. Николас в досаде скрипнул зубами и моментально почувствовал себя негодяем, потому что Изабелл отпрянула. Отпрянула! Словно боялась, что он ударит ее, закричит или сделает что-нибудь не менее ужасное.

«А разве ты, – ехидно спросил его внутренний голос, – не намеревался упрекнуть ее в неблагодарности за твое повышенное внимание накануне вечером? Разве не собирался потребовать уважения, причитающегося мужу?»

Собственно, почему бы и нет? Разве он не имеет на это права? Он ее муж, а она его жена. И если так, она должна с радостью приветствовать его в своей спальне и в своей жизни, когда бы он ни захотел туда вторгнуться. В конце концов, разве он плохо с ней обращался? Вовсе нет. Он ухаживал за ней, ласкал ее, рассказывал истории, поделился с ней частью своей души, которой не делился ни с кем и никогда, даже с Гриффом.

– Чай? – повторила Изабелл, протянув руку к звонку. Создавалось впечатление, что она бросает ему вызов. Пусть назовет ее поведение блефом – если приглашение выпить чаю ночью в спальне жены можно считать блефом. Николас искренне недоумевал. Что пошло не так? Почему он среди ночи чинно сидит рядом с полностью одетой женой на розовом диване, не имея ни малейшего желания пить чай?

– Нет, спасибо. Пожалуй, я не голоден. А сейчас, думаю, я должен дать тебе возможность отдохнуть, Изабелл. Завтра бал. Возможно, там мы найдем время, чтобы вместе выпить чаю и поболтать.

Последняя фраза не прозвучала язвительно, как ему бы хотелось, но все равно произвела впечатление. Изабелл побледнела и быстро положила колокольчик на стол.

– Спокойной ночи, Николас, – проговорила она, пристально глядя на супруга.

Николас пребывал в смятении. Мысли метались и путались. «Что я сделал? Ты в порядке? Неужели ты не хочешь повторить то, что было вчера?» Но он молча поклонился, вышел из комнаты и довольно быстро преодолел двадцать три шага до своей спальни.

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

– У вас есть какая-нибудь вещь, принадлежащая ему? Предмет одежды, или что-то, имевшее для него большое значение? – спросила колдунья, как будто Джейн разъезжала по стране с грудой одежды принца.

– Нет.

Колдунья нахмурилась. Это был не тот ответ, которого она ждала.

– Она много для него значила, – вмешалась Кэтрин и указала на Джейн, как будто было неясно, кто это – «она». – Принцесса. Она значила для него все.

Колдунья перевела взгляд с Кэтрин на Джейн и улыбнулась.

– Конечно. Вам только придется сделать кое-что для меня, миледи.

Принцесса и негодяй

Глава 24

Когда за мужем закрылась дверь, Изабелл почувствовала себя ужасно. Она даже встала, чтобы догнать его, попросить вернуться, сказать, что она не хотела быть такой грубой и такой холодной.

Однако подумав, она пришла к выводу, что хотела именно того, что сказала и сделала. Иными словами, поступила в точности так, как он ей неоднократно предлагал.

Таким образом, он не мог злиться на нее за то, что она высказала свои мысли. Вот только он, определенно, злился. И это, решила Изабелл, его право, точно так же как ее право – желать чего-то и испытывать разочарование, не получив этого.

Быть несовершенной намного честнее, чем все время быть совершенной. Но труднее.

Она встала и позвонила Робинсон. Ведь она до сих пор полностью одета. Она намеренно не стала раздеваться, чтобы не испытывать искушения вернуться к поцелуям и другим занятиям – Изабелл даже мысленно никак их не называла. Не то чтобы она не испытывала искушения, оставаясь в одежде. Когда вошел Николас – в халате, с теплой улыбкой на лице – она едва не позабыла о своих планах. Если то, что говорила о нем Маргарет, правда, он мог и сам ее раздеть.

Но потом Изабелл напомнила себе, как он заколебался, когда речь зашла о том, чтобы кое-что сделать для нее. А ведь это была сущая чепуха. Мелочь. А что если в следующий раз ей понадобится что-то по-настоящему важное, а он ей откажет?

Она должна узнать, какой брак она заключила, и что ее муж готов – и не готов – сделать для нее.

– Я эгоистка, – сказала она, садясь за туалетный столик. Произнеся эти слова вслух, пусть даже для самой себя, она решила, что ей нечего стыдиться. Да, она несовершенна в своем эгоизме, но это предпочтительнее, чем быть совершенной и бескорыстной, всегда делать то, что хотят другие, носить то, что они считают самым лучшим, действовать и вести себя, как принято, а не как хочется.