Как приручить герцогиню

Его улыбка стала… серьезной. Если, конечно, улыбка может быть серьезной, в чем Изабелл сомневалась.

— Я буду ждать тебя всегда, принцесса, — тихо сказал Николас, и у нее замерло сердце. — Кстати, об ожидании… — Он с завидной легкостью и изяществом спрыгнул на траву. — Я тут думал, что потребовать в качестве приза за победу. — Он подошел и взял ее лошадь под уздцы. — Хочу, чтобы ты мне рассказала больше о том, чего ты хочешь.

Судя по выражению его лица, ему не только нравились поцелуи. Он почти так же, как она, был заинтересован в том, что может произойти потом. Теперь Изабелл в этом не сомневалась.

Ее тело отреагировало раньше, чем мозг. Груди вроде бы стали больше. Во всяком случае, им неожиданно стало тесно в обтягивающем костюме. В животе, особенно в нижней его части, стало горячо.

— Я должна сказать это здесь? — Изабелл едва узнала собственный голос. Он почему-то стал хриплым. Неужели она простудилась?

На его губах появилась улыбка. Знающая, искушенная улыбка. Изабелл не могла не смотреть на его губы, хотя красивые глаза тоже были достойны внимания. Но губы… Ох уж эти губы! Они ей снились. Она грезила о них наяву.

Ее внимание было вознаграждено — губы приоткрылись, и Николас заговорил.

— Не здесь. И не сейчас. Подождем до вечера, когда мы останемся наедине. Тогда ты скажешь мне, чего хочешь.

Изабелл с трудом справилась с желанием спросить, который теперь час и сколько времени придется ждать. Она ощутила дрожь предвкушения. Сегодня. Если она сумеет подобрать слова, то расскажет ему о своих желаниях сегодня ночью.

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

Не удивительно, что никто не откликнулся на их зов.

Джейн и Кэтрин продолжали звать его, поскольку думали, что так надо, и уже не могли остановиться. Только ответа не было. Вокруг были только птицы, белки и всякие прочие мелкие лесные зверушки. Они разбегались, потому что крики их пугали.

Джейн посмотрела в небо. Смеркалось. А она даже не подумала, где они будут спать.

— Туда, миледи. — Кэтрин показала на поднимающийся в небо дымок.

— Напомни, чтобы я повысила тебе жалованье, Кэтрин, — сказала Джейн и направила лошадь туда, где, судя по всему, жили люди.

— Повысьте мне жалованье, миледи, — произнесла Кэтрин и засмеялась.

Принцесса и негодяй

Глава 20

Николас выскочил из комнаты, как только Миллер помог ему переодеться. Обычно он отсылал Миллера раньше, но сегодня, когда он намеревался истребовать свой приз, ему хотелось насладиться предвкушением.

Поэтому он не торопил дворецкого. Миллер неторопливо избавил хозяина от одежды, разложил ее по местам и помог ему надеть ночную рубашку. Он даже выслушал сетования Миллера, не знавшего, какой халат лучше — более новый или более теплый.

— Любой, — процедил сквозь зубы Николас. Он прилагал титанические усилия, чтобы не заорать на камердинера. Миллер не виноват в том, что он испытывает сильнейшее возбуждение с тех самых пор, как Изабелл проговорила: «Я должна сказать это здесь?» Он с трудом справился с желанием ответить «да» и повалить ее на траву.

Только это был бы не герцогский, и даже не джентльменский поступок.

— Изабелл? — Он распахнул дверь, не дожидаясь ответа.

Она, как обычно, сидела за туалетным столиком, а горничная расчесывала ее волосы. Только в ее лице появилось что-то новое. Или он принимал желаемое за действительное?

Но Изабелл выглядела сильной, почти такой же сильной, как когда они катались в парке, и на ней была черная амазонка.

Только теперь на ней было некое ночное одеяние из кружев, лент и оборок. Легкой прозрачной ткани было так много, что ее, казалось, хватило бы на занавеску.

Она должна была выглядеть смешно — как вычурно украшенной торт. Но вместо этого она выглядела… Николас не мог подобрать слова. Воображение покинуло его в самый неподходящий момент — когда требовалось ему больше всего.

Вместе с воображением его покинул дар речи, и несколько секунд он стоял, разинув рот, прежде чем сумел выдавить:

— Хорошо выглядишь. — Не самые удачные слова, но все же к нему вернулась способность формулировать предложения, пусть и короткие.

— Ты можешь идти, Робинсон, — проговорила Изабелл, не сводя глаз с мужа.

Робинсон поклонилась и прошла мимо него, но он не обратил на нее никакого внимания, только отметил, что она, наконец, ушла. И слава богу.

— Пойдем, — сказала Изабелл.

Она встала, протянула мужу руку, и они вместе пошли знакомой дорогой к кровати, сели и заняли уже ставшее привычным положение: ее голова на его плече, его рука обнимает ее.

— Я думала о нашем разговоре весь остаток дня, — произнесла она.

Николас сделал над собой усилие, чтобы дышать ровно. Ему хотелось или затаить дыхание, или, наоборот, дышать коротко и отрывисто. И то и другое показалось ему нежелательным. Так можно или лишиться чувств от нехватки кислорода, или стать похожим на запыхавшегося пса.

— И что ты решила?

Проклятье! Он все-таки затаил дыхание. Остается надеяться, что она снова заговорит в самом ближайшем будущем.