Как приручить герцогиню

— Я? — Ее голос звучал так, словно она только что забралась на большую гору с мешком кирпичей. Иными словами, она задыхалась.

— Ты, кто же еще. — Его голос громче не стал, зато в нем появились смешинки. Словно он знал, что она мысленно поместила его голос в звуковой диапазон собаки, а себя саму сравнила с храброй альпинисткой, несущей кирпичи.

Но она полностью лишилась способности мыслить, когда Николас откинулся на изголовье кровати и с дерзкой улыбкой положил ее руку туда. На свой… свою…

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

— Откуда вы взялись? — Из амбара вышел фермер. К его волосам и рубашке прилипло сено, а сапоги были измазаны в грязи и, кто знает, в чем еще.

Джейн никогда в жизни не разговаривала с рабочими и обрадовалась, что понимает его. Вероятно, она считала, что рабочие говорят на другом языке.

— Из замка, дурень. Откуда еще, по-твоему, могли появиться леди.

Фермер ухмыльнулся и упер кулаки в бока.

— Ну, если вы желаете спросить меня, откуда появляются леди и джентльмены, мне придется ответить. — Он посмотрел на Кэтрин, потом на Джейн и снова на Кэтрин. — Мы будем вести этот разговор с твоей хозяйкой здесь?

Джейн покраснела. Она была замужней женщиной, а не наивной девочкой, но все же она не слышала, чтобы о некоторых вещах говорили вслух.

— Помолчи! — прикрикнула на фермера Кэтрин. — Мы вообще не намерены вести с тобой разговор. Мы ищем принца. Ты его видел?

Фермер огляделся по сторонам, делая вид, что удивлен.

— Как же я мог забыть? Он пьет чай у меня в кухне. — Мужчина рассердился. — Конечно, я не видел вашего принца. А вы его потеряли?

— Да, — тихо ответила Джейн, чувствуя, что к горлу подступил тугой комок.

Принцесса и негодяй

Глава 21

По правде говоря, он не собирался класть ее руку на свое естество. Просто так получилось.

Хотя теперь, когда дело было сделано, он понятия не имел, почему не поступил так раньше, скажем, в первый раз, когда встретился с Изабелл в гостиной ее родителей. И неважно, что это было бы неловко.

А неловкость действительно возникла. Изабелл потрясенно застыла, как и любая юная леди. Но руку не убрала. Она ничего не делала — просто застыла. Ее губы приоткрылись, глаза стали круглыми, дыхание — частым и прерывистым.

— О! — Это был единственный звук, который она сумела издать. Николас мысленно поблагодарил небеса за то, что она, наконец, пришла в себя и взяла фаллос в руку.

Николас стиснул ее запястье.

— Видишь, что ты со мной делаешь? — спросил он, искренне надеясь, что она не убежит. Проклятье! Он требовал от нее, чтобы она сказала, чего она хочет. Но ведь это подразумевает, что она может чего-то не хотеть. — Ты не испугалась? Не собираешься убежать?

Ее глаза были огромными и круглыми, как полная луна. Тем не менее она покачала головой. Слава богу.

— Нет и нет. — Она неумело погладила его плоть и устроилась на кровати удобнее. — Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Николас давно решил, что не станет указывать ей, как себя вести. Однако его джентльменская и мужская решимость быстро таяла перед лицом — точнее, под рукой — момента. Он ведь может сказать ей, что делать сейчас, зато в следующий раз и рта не раскроет, разве нет?

Если бы только он обладал красноречием Гриффа, то, безусловно, сумел бы убедить себя, и довольно легко, что овладеть ею сейчас, быстро и решительно — самое честное, что он может сделать. Еще никогда в жизни ему не хотелось быть похожим на Гриффа так сильно, как в эту минуту.

— Ты должна делать то, что удобно и приятно тебе, — сообщил он самым уверенным тоном, на какой был способен.

Изабелл подняла глаза.

— А как насчет того, что приятно тебе? Потому что я здесь… мы оба здесь… — Она взмахнула рукой, хвала небесам, только одной, потому что, если бы она убрала руку, он бы зарыдал, завыл или совершил какой-нибудь другой, такой же немужской поступок.

— Трогая меня. Просто трогай. — Он подождал, наблюдая, как она, склонив голову, обдумывает его слова: губы влажные и припухшие от поцелуев, ночная рубашка влажная на груди, соски стали твердыми и дерзко торчат, искушая его.

— Так? — спросила она, поглаживая ладошкой его фаллос, к сожалению, через ткань бриджей. Николас, не доверяя себе, после того, как они перешли к стадии поцелуев, стал надевать не только ночную рубашку, но и бриджи.

И все же это было здорово: его жена, самая красивая женщина на свете, сидит рядом с ним в постели и ласкает его естество.

Чертовски здорово!

— Да, — процедил он сквозь зубы. — Только сильнее, только…

Он закрыл глаза и спросил:

— Ты не будешь возражать, если я сниму бриджи?

Глаза он предусмотрительно не открывал. Увидев, что она испугана, возмущена или, что хуже всего, чувствует брезгливость, он мог и не оправиться от такого удара.

— Нет, — после долгой паузы произнесла она тихим шепотом. «Шепот всегда тихий», — заявил его внутренний голос, очень похожий на голос Гриффа. И все же, это был очень тихий шепот. Хорошо, что он его услышал.