Как притворяются лжецы (ЛП)

На его лице появляется довольная ухмылка, его густые брови во второй раз удивленно взлетают вверх, прежде чем он прочищает горло.

— Я тоже.

Декстер мельком бросает взгляд на корешок своего билета, указательным пальцем поправляя очки на переносице. Боже, это такой милый жест, что я на самом деле поднимаю голову и смотрю на него.

По правде говоря, наверное, могла бы пялиться на него весь вечер.

Прошло всего три минуты, и я нахожу его очаровательным, обворожительным и непритязательно красивым. Он из тех красавцев, которые подкрадываются к тебе незаметно.

Он снова прочищает горло.

— Это, э-э, в двенадцатом зале. Позволь… — Затем он протягивает руку через меня, чтобы взять несколько салфеток для себя, хотя у него с собой всего лишь газировка среднего объема.

Никакого попкорна. Никаких конфет. Никаких закусок.

Стоп. Никаких закусок?

Кто не ест в кино? Кто?

Стесняясь своего обжорства, я отступаю, неловко держа в руках охапку нездоровой пищи, мое лицо пылает.

— Думаю, следует пойти поискать себе место. Да. Я должна найти место. Скорее всего, уже показывают тизеры новых фильмов, а это моя любимая часть…

Хватит болтать, Дафна!

Декстер кивает и тянется за еще несколькими салфетками.

О, брат, между нами говоря, у нас достаточно салфеток, чтобы пережить Армагеддон.

— Хорошо, что ж…

Мы оба двигаемся грациозно и синхронно, в одном направлении, исполняя тот неуклюжий танец с боковыми шагами, который ты исполняешь, когда пытаешься обойти кого-то, но с треском терпишь неудачу.

— Давай я тебе немного помогу, — предлагает Декстер, протягивая руку, чтобы забрать поднос с напитками из моих рук.

— Спасибо. — Я нервно смеюсь, ужасный горячий, яростный румянец заливает мою шею. — Я думаю, лучше пойти этим путем.

Идя по одному и тому же коридору, очевидно, что никто из нас не знает, каков надлежащий этикет, когда вы сталкиваетесь с кем-то в кинотеатре, куда идете в одиночку, и смотрите один и тот же фильм. Я замечаю каждое его движение, каждый косой взгляд, который он исподтишка бросает на меня по пути.

Не говоря ни слова, мы бредем по бесконечному пустому коридору; зернышки из моего ведерка для попкорна время от времени невесомо падают на ковер. Я оглядываюсь назад, на ковер; я чистая Гретель.

Когда мы добираемся до двенадцатого зала, Декстер опережает меня у двери, его рука тянется к дверной ручке, он открывает ее и ждет, пока я войду первой. Джентльмен.

Что-то такое, что можно было бы сделать на свидании, я не могу не размышлять с тоской.

Зал переполнен, темно и — черт возьми, тизеры уже идут! Разочарованная, мои глаза сканируют ряд за рядом занятых, выискивая в полумраке одно пустое место — любое пустое место не далеко от выхода. Я скорее выколю себе глаз палкой, чем сяду в первом ряду, и, к счастью, я нахожу несколько мест на полпути.

Чувствую, как Декстер колеблется на ступеньках, подходя ко мне сзади, точно так же как я чувствую, что он внутренне обдумывает свои варианты; должен ли он попрощаться и пойти искать свое собственное место? Или ему следует присесть рядом, не зная, будут ли ему рады?

Откуда мне знать, что он об этом думает? Ха. Потому что я тоже это чувствую. Должна ли я пригласить его сесть рядом со мной? Было бы это неловко? Возможно, но разве не было бы хуже знать, что он сидит на несколько сидений позади меня и смотрит мне в затылок?

Медленно, ориентируясь по освещенным дорожкам на лестнице, я поднимаюсь ступенька за ступенькой. Оказавшись в среднем ряду, глаза ищут — сканируют темноту, пока…

Там, тремя рядами выше, есть два места.

Рядом.

Каковы были шансы?

Через плечо я тихо шепчу:

— Здесь?

— Да.

Вместе мы пробираемся к пустым местам, извиняясь, обходя сумочки, ведерки из-под попкорна и чьи-то ноги в тускло освещенном пространстве.

Как только рассаживаемся, устраиваемся поудобнее, Декстер снимает свое пальто, и я краем глаза наблюдаю, как он расстегивает каждую двойную кнопку. Его тяжелое пальто снимается, и древесный мужской запах достигает моего чувствительного носа.

Боже милостивый, от него чертовски фантастически пахнет. Как освежающий душ, свежий воздух и зубная паста «Винтергрин».

Правда застает врасплох: меня безумно влечет к этому парню.

Он придурок.

Но очень, очень милый.

Я запихиваю в рот горсть попкорна, чтобы чем-то занять себя — он давит на язык, как наждачная бумага, — и когда я с хрустом проглатываю его, динамики в кинотеатре выбирают этот момент, чтобы стихнуть, наполняя тишину вокруг нас звуком моего жевания.

Подавленная, останавливаюсь.

Жую.

Останавливаюсь.

О боже, я ужасно громкая.

Жую снова.

Я одариваю Декстера слабой улыбкой, полной попкорна, прежде чем моя голова откидывается на подголовник, и я подавляю стон, запихивая еще больше попкорна себе в рот.

Прямо сейчас я себя ненавижу.

Декстер

Дафна Уинтроп.

Женщина, которую я половину выходных выслеживал в социальных сетях после встречи с ней в винном баре «Рипли», потому что — давайте посмотрим правде в глаза — она красива.

К тому же далеко не в моей лиге.