Как привыкнуть к Рождеству?

Родственничкам совсем не часто доводилось видеть ее сломленной, не зная, как и реагировать, они молча следили за происходящим и ловили каждое слово. Даже уткнутый в стол Юрий Антонович.

– А казалась такой непрошибаемой, – выразил общее мнение Артур. – Тоже больно? Зачем же ты дочь до панели довела? Какого хрена, психанув однажды, вытолкала на улицу?

– Я не выгоняла. Просто припугнуть хотела. Откуда мне было знать?..

– Теперь знаешь!

– Регина, – осторожно подала голос Зинаида Антоновна. – Ты ведь могла найти работу…

– Какую? – простонала племянница. – Без гражданства, без этой чертовой категории по языку, с одним только школьным образованием… С таким набором и уборщицей не везде возьмут! Да и какой смысл уродоваться за минималку?

– Ничего, доченька, – Елена Антоновна обхватила ее за плечи. – Все еще поправимо. У тебя есть голландец…

– Голландец? – воскликнул Артур, скривившись, энергично потер висок.

– Остановись же ты! – взмолилась сестра.

Артур отпустил отца, обеими руками надавил на виски.

– А нет никакого голландца… – казалось, он говорил сам с собой. Был – да сплыл! Полгодика, считай, задарма… Регинку потрахал, да и смылся в свою Голландию. – И простонал: – Я ведь предупреждал!

Елена Антоновна и Регина, обнявшись, разревелись с новой силой. Видя, как страдальчески исказилось лицо сына, Илга Дайнисовна испугалась.

– Тебе плохо?

– Ну ты козел, – покачал головой Павел и с жалостью глянул на сестру.

Артур вдруг пошатнулся, отпрянул к стене и, кряхтя, съехал по ней на корточки.

– Что с тобой? – встрепенулся отец.

– Сидеть! – Артур слепо помахал пистолетом и уткнулся лицом в колени.

Голова болела нестерпимо. Он плохо слышал и почти не видел, так – смутные тени вместо людей. Но еще мог думать и говорить.

– Голландец… Хорошо звучит, однако. Даже «эстонец»… Есть что– то в этом слове… – он сдавленно ахнул. – А я-то кто? Как называются латышско-украинско-русские гибриды, рожденные в Эсто…

Пистолет брякнулся на пол. Отец и мать бросились к завалившемуся на бок сыну. Павел выбежал в прихожую – к телефону. Юрий Антонович расстегнул Артуру рубашку, трясущимися пальцами прикоснулся к его восковому лицу.

– Что же с ним такое?

Артур уже ничего не видел, не слышал, не воспринимал. Перед закатывающимися глазами вспыхнул огненный шар, в голове что-то треснуло… Артур изогнулся, потом затих и едва заметно шевельнул губами:

– О, Господи…

1998 г.

Для оформления обложки использована фотография Андрея Шахова.