Как работает музыка

Много лет спустя с Talking Heads мы записали демо некоторых наших песен. Они были предназначены не для всенародного ознакомления, а для «демонстрирования» песен, в первую очередь людям из музыкального бизнеса. Некоторые записи были сделаны в домашней студии друга на недорогой полупрофессиональный четырехдорожечный рекордер Tascam. Tascam и другие компании делали оборудование, почти пригодное для коммерческих записей, но направленное на «полупрофессиональный» рынок – для начинающих звукорежиссеров и их друзей-музыкантов. Другие демо Talking Heads были записаны в больших профессиональных студиях, но не с помощью многодорожечной записи – мы записывались по большей части вживую на стерео. Одно демо было записано в студии на Лонг-Айленде, где в основном создавалась поп-музыка для подростков. Два других были оплачены звукозаписывающими компаниями, отчасти для того, чтобы они могли слушать нас снова и снова, не посещая при этом каждый раз безобразные клубы. Эти записи звучали гулко и недостаточно плотно, не давая никакого представления о том, как группа на самом деле звучала вживую. Запись – тоже искусство, и в то время, похоже, ни мы, ни ребята, которые делали эти записи, не обладали специальными навыками. Даже профессионалы в больших студиях, казалось, не знали, как правильно нас записать, а мы-то наивно полагали, что этими навыками обладает любой, кто работает в студии!

Великая тайна. Можно понять, почему музыкантам и звукорежиссерам казалось, что на студиях, выпустивших легендарные записи, царили магия и мистика. Как будто, воспевая ауру тех мест, они признавали, что мастерства недостаточно, что в деревянных перекрытиях студий Sun или Motown крылась некая тайна и именно благодаря этой невыразимой сущности записи, сделанные там, были настолько хороши.

Когда мы в конце концов записали наш первый настоящий альбом Talking Heads: 77, итог вышел довольно печальный. Альбом звучал совсем не так, как в наших головах или как мы привыкли слышать себя на сцене, хотя, возможно, проблемы заключались в наших головах, наших ожиданиях или нашем звуке, как мы его себе представляли, а не только в записях. Или, может быть, не сработала магия. Всем известно странное ощущение, когда впервые слышишь свой собственный голос в записи. А теперь представьте себе, как целая группа впервые слышит себя. Звучало это довольно вяло, в лучшем случае раздражающе. Плюс ко всему наш опыт работы с продюсером, который, как мы чувствовали, не «врубался» в нашу музыку. Он выпустил несколько диско-хитов (это нам понравилось) и буквально накануне – диско-версию музыкальной темы из «Звездных войн» (на наш взгляд, безвкусица). Мы любили и ценили коммерческие поп-записи, но мы выросли на The Velvet Underground, The Stooges, Капитане Бифхарте и всяких других маргинальных персонажах. Эта часть нашего шизофренического состава не была, как мы чувствовали, признана или понята нашим продюсером, поэтому порой нам с трудом удавалось сохранять оптимизм насчет судьбы этого проекта. Вероятно, так же тяжело приходилось и продюсеру с его командой. Запись настоящего альбома в настоящей студии оказалась не столь захватывающим и радостным делом, как я воображал в средней школе.

В те годы барабанщика было принято сажать в застекленную будку размером чуть больше туалетной кабинки для инвалидов, а подзвученный усилитель бас-гитариста был окружен звукопоглощающими панелями. Таким образом, группа была полностью разобщена. Нам приходилось надевать наушники, чтобы хоть как-то слышать друг друга. Продюсер затем пытался воссоздать звук живой группы, подавая сигналы от различных микрофонов обратно в эти наушники. Разобранная на части и вновь собранная незнакомцем группа – неудивительно, что мы чувствовали себя скверно!

К их чести, продюсер и его команда действительно пытались выявить доступность, присущую нашему несколько минималистичному, урезанному звуку. Поэтому, в то время как другие синглы на музыкальном автомате CBGB были ориентированы на гитару, на нашем обозначились духовые, как на записях лейблов Stax и Volt. Альбом был довольно хорошо принят, но мне не кажется, что он даже отдаленно представлял нашу группу.

Разбить на части и изолировать