Как распознать в своём ребенке талант и не загубить его

Гастроли с «Непоседами» были для меня настоящим испытанием. Я сейчас вспоминаю наши поездки и не понимаю, как вообще могла на такое решиться? Ведь ездили в какую-то совершеннейшую тмутаракань.

Родителей своих воспитанников я с собой не брала по принципиальным соображениям, это было мое категорическое условие. Управляться с целым выводком мелких сорванцов гораздо проще, когда ты главный и понимаешь, что вся ответственность лежит целиком на тебе. Я за них отвечала, и это было удобнее с точки зрения дисциплины. И родители, кстати, спокойно относились к таким правилам.

Более того, они к этому так привыкли, что иногда, прилетая из одного города и собираясь в следующий, я слышала: «Ой, Лен, давай мы не будем встречать нашу Машу? Возьмешь ее к себе переночевать?» И я брала, и кормила, и спать укладывала. Сроднилась с малышами, воспринимала их как собственных детей. Помню, в какую-то дальнюю поездку взяла с собой маленького Влада Топалова, лет пять ему было тогда. Вечером пришло время отбоя, я говорю: пойдем, малыш, купаться – и в кроватку. Намылила ему ручку, мочалкой тру, а он улыбается и говорит: «Ой, Лена, ты меня моешь прямо как мама!» Очень трогательно было, я даже чуть не разревелась тогда.

Но с такими маленькими детишками одной ездить было невозможно – пойдешь с одним в туалет, а 15 других в этот момент без пригляда себе шеи свернут, – и я стала брать напарника. Чаще всего меня сопровождала Таня, мама Владика Топалова – это было единственное исключение из моего правила, но уж очень грамотно она мне помогала управляться с детьми.

Танечка – очень мудрый, надежный и теплый человек. При ней всегда были аптечка с лекарствами и миллион дельных советов по воспитанию детей. К тому же, она никогда не выделяла Владика с Алиночкой. К своим детям относилась также, как и к остальным «Непоседам», и всегда готова была прийти всем на помощь. Дети очень любили свою «тетю Танечку», а я была спокойна, когда она была рядом.

Прошло 25 лет, а Таня по-прежнему рядом. Мы очень подружились. Влад и Алина выросли на глазах, а Танюша стала крестной мамой моего сына. То, что нам пришлось пережить за 10 лет совместных поездок на концерты и гастроли, достойно отдельной книги.

Помню, пригласили нас на Рождество в Таллин. Садимся в поезд, чтобы вернуться домой в Москву. Чистенький такой фирменный поезд, едем. А я в поездах обычно никогда не сплю – такая особенность организма. И раз в час обязательно выхожу в коридор и прислушиваюсь, все ли хорошо в купе с детьми. Вот и тогда, объявила отбой, уложила всех спать, сама прилегла, думая о том, что скоро пойду в обход… очнулась утром. Голова раскалывается от боли. Я ничего не понимаю – этого просто не могло быть, чтобы я уснула. Так не бывает! Пошла по вагону проверять, все ли в порядке. Захожу в купе к девочкам, а они сидят – глаза на мокром месте. «Лена, у меня дубленка исчезла, – говорит одна из них, – вот тут вчера висела». «Лена, и у меня тоже! – кивает вторая. – Нет дубленки!» – и в рев. И тут мне в голову подозрение какое-то закралось.

Вспомнила, как когда-то давно один из попутчиков рассказывал мне про воров, которые прокрадываются в вагоны и распыляют там газ. Люди выключаются, и злоумышленники спокойно обшаривают купе в поисках ценных вещей и денег. Я тогда, помню, посмеялась над этими сказками, мол, слишком риск большой. Но судя по всему, не сказки это были, на таких воров мы и нарвались.

Ну ладно, поплакали, погоревали – дубленки-то обратно не вернешь. А на дворе январь, холод дикий, как детей домой везти? Слава богу, одна из попутчиц, мама с детьми примерно нашего возраста, откопала у себя в чемодане запасную куртку. «Вот вам, оденьтесь, а домой приедете – позвоните мне, договоримся, как вернуть». Вторую девочку проводница укутала чуть ли не в одеяло, чтобы хоть до машины она смогла дойти. Конечно, мы тут же пошли в милицию, но концов уже никто найти не смог.

Спустя несколько месяцев мы все той же веселой компанией едем на очередные гастроли, и вдруг на одной из станций в поезд вваливается толпа цыган. Яркие, шумные, агрессивные, они сразу растеклись по вагону и начали ломиться во все купе подряд. Наши уже наученные, я им всегда внушала: как только поезд приближается к перрону, ныряете каждый в свое купе и намертво закрываете дверь.

Но вижу, в дальнем конце вагона дверь распахнута и там женщина с ребенком. Не наша, посторонняя. И все эти шумные гражданки рвутся к ней. Заводят свою обычную песню: «Красавица, умница, дай ручку, всю правду расскажу». А одна из них вынимает какой-то медальон на цепочке и начинает водить им перед лицом этой бедной женщины: туда-сюда, туда-сюда. Медальончик мерно покачивается. И у женщины стекленеет взгляд. А цыганка ей: «Ты мне дашь сейчас все свои деньги». И та, смотрю, в карман уже лезет, а сама все на медальон глядит.