Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина

G. G. S. Nachrichten Bureau, Секция R, r.° 35. 17 января 1918 г.

Комиссару иностранных дел:

Наше бюро получило точную информацию, что глава социалистической партии, на данный момент находящийся у власти в России, находится через посредничество Фюрстенберга и Радека в переписке с Шейдеманном и Парвусом по поводу уничтожения следов деловых отношений партии с имперским правительством. Мы также знаем, что этот запрос был сформулирован по просьбе руководящей группы немецких социалистов, которые увидели в этой связи опасность для дела мирового социализма. По приказу генерального штаба имею честь попросить вас поднять этот вопрос на специальном обсуждении в присутствии представителя нашего генерального штаба и г-на Шёнеманна.

Главе департамента, г-ну Ваалю.

Как же это всё отвратительно!

Подпись: Ж.М.

ГЛАВА 5 В самом центре большевистской власти

Вскоре после Октябрьской революции с Владимиром связался член Центрального комитета партии большевиков, чтобы предложить ему должность в ЧК, тайной полиции большевиков.

И действительно, после захвата власти 7 ноября 1917 г. большевики установили режим террора, который стал инструментом подавления в руках правительства. И на следующий же день на Втором съезде Советов было принято постановление об отмене смертной казни, однако Ленин этого не одобрил и осудил в таких выражениях: «Как вы можете совершить революцию без единого выстрела?»

Всего лишь через несколько недель, 14 декабря 1917 г. во время сессии Центрального исполнительного комитета Троцкий предостерег противников, ясно выразившись: «В последующие месяцы грядет более жестокий террор, наподобие ужасов Французской революции. Для наших врагов готовятся не только тюрьмы, но также и гильотина». Уже 20 декабря была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, сокращенно – ВЧК. Очень быстро она раскинула свои сети по всей стране. Под руководством Феликса Дзержинского она стала очень эффективным органом политического террора.

И Владимир не преминул засвидетельствовать это: «…Великий руководитель ЧК, который совмещал эту должность с должностью главы Высшего совета народного хозяйства и комиссара путей сообщения, был значительной фигурой в руководстве. Он был изящного телосложения с деликатными манерами и чувствами, которые соответствовали его внешности. Именно из-за его прямоты, честности и отвращения ко лжи, а также из-за приверженности делу партии, Ленин неоднократно пытался заставить его согласиться создать и управлять тайной революционной полицией, состоящей из внесудебных правоохранительных органов. До покушения на Ленина и убийства Урицкого, главы Петроградской ЧК, ему доверили проведение этих операций, не подозревая, что какие-то угрозы или опасности могут угрожать режиму. Как только была провозглашена политика красного террора, он стал проводть её железной рукой. Иногда даже говорили, что принадлежность его к польскому дворянству облегчала ему задачу. Разумеется, на его службе ранее состояли инородцы любого происхождения, в течение долгих лет там преобладали латыши. Но было верно и то, что он испытывал слабость к полякам, был благосклонен к их продвижению и более снисходителен к ним, чем к представителям других национальностей. За исключением этого, его нельзя было упрекнуть в шовинизме любого сорта.

Казалось, будто он шел против течения, погруженный в изнанку обстановки социальных реалий страны, он искал убежище в природе, поэзии, в тех вещах, которые могли бы показаться возмутительными, даже чудовищно лицемерными в глазах жертв репрессий. Однако этот человек не был лжецом и не действовал ради государства и даже не в целях своего продвижения. Дзержинский ненавидел это ремесло, которое так его поменяло и само стало неузнаваемым с тех пор, как диктатура потеряла интенсивность, тогда он почти полностью посвятил себя восстановлению промышленности и железных дорог.