Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018

–  Блэйзер сказал, что посетит все европейские страны, поговорит с каждым заявочным комитетом, с каждым руководителем страны, который захочет с ним встретиться. В случае же с нами отдельно подчеркнул, что Москву и Санкт-Петербург уже знает и хочет съездить в другие города. Мы возили его в Казань, где с ним встречался президент Татарстана Рустам Минниханов, в Сочи американца принимал зам. губернатора Краснодарского края Пахомов… Премьер-министр его тоже принял.

И мы его реально убедили! Он сказал: «После нашей поездки мне стало ясно, что вам это действительно нужно. Ключевой вопрос для меня всегда – зачем. И я понял, зачем России чемпионат мира». А потом была выставка Leaders of Football в Лондоне, и там мы с Блэйзером встретились вновь. Так он мне сказал, что единственные, кто не смог организовать ему визит, – испанцы с португальцами. Они не предложили ему никакой программы, а просто сказали: «Ну, приезжай в Мадрид, там разберемся». Он отказался, посчитав такой подход несерьезным. Нам он так и сказал: испанцы его визит провалили. Эта история лишний раз подтверждает, что Испания и Португалия в продвижении своей заявки не перетрудились…

Этот рассказ Сорокина – эдакая «затравка» к следующей главе, которая будет посвящена заявкам соперников «России-2018» и всему, что вокруг них творилось. Пока же вернемся к главной теме этой главы – работе нашей команды. Сколько ее было, не громко-пиаровской, а тихой и внешне незаметной – вы, думаю, уже сами понимаете.

Членов исполкома ФИФА – более двух десятков, и у каждого – по одному голосу. С самого начала была очевидна симпатия Беккенбауэра, а также представителя Кипра Лефкаритиса. О последнем Сорокин говорит:

–  Он нам сразу как-то благоволил. Правда, в отличие от Беккенбауэра, вслух об этом не говорил – ни в прессе, нигде. Единственные его слова, которые вызвали бурю среди международных журналистов, – о том, что нет никакого смысла в финальной презентации, поскольку все определятся задолго до голосования. Так что все это, мол, бутафория. Все сразу взорвались: а какого, извините, хрена мы тратим такие деньги на заявочные кампании и организацию этой финальной презентации?! Мол, тот же английский комитет убеждает нас, что нужно это, это и это, а какой смысл, если все уже давно решено? Жестко, словом, сказал. В принципе так и есть – по крайней мере по отношению к первому туру голосования. Но обычно столь открыто об этом не говорят.

* * *