Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Верно, – констатировал Темный Лорд. – И, полагаю, ты согласишься со мной, что заслужил наказание? В конце концов, ты же понимаешь, что это не моя прихоть, а попытка помочь тебе закрепить негативный опыт и снизить вероятность повторения подобной ошибки.

– Да, Повелитель, – Роули не подал виду, но Антонин почти на физическом уровне ощущал, как тот напрягся.

– Антонин, – Волдеморт перевел взгляд на Долохова, – Торфинн – твой напарник, и, я думаю, будет правильно, если именно ты применишь Круциатус.

– Конечно, Повелитель.

Почти механически Антонин взмахнул палочкой, отправляя луч проклятья в грудь Роули. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он наблюдал, как напарник корчится на полу с криком боли. Долохов понимал мотивы Повелителя, когда тот приказал именно ему исполнить наказание. Темный Лорд всячески препятствовал образованию мало-мальски дружественных связей между его подданными. Вероятно, это была паранойя, страх, что соратники объединяться против него. Волдеморт активно поддерживал распри, если таковые возникали сами по себе, и вбивал между Пожирателями клин, если видел, что те начинали сближаться больше, чем было необходимо для дела.

– Я думаю, этого достаточно, – сказал Темный Лорд через пару минут, и Долохов опустил палочку.

Торфинн перевернулся на спину, тяжело дыша.

– Антонин, изучи систему безопасности Министерства и представь мне к пятнице отчет с твоими предложениями по улучшениям, – произнес Волдеморт, не обращая никакого внимания на Роули, который уже начал медленно подниматься на ноги.

Долохов молча кивнул.

– И последнее, что я хотел бы сделать перед уходом, – вальяжно развернувшись, добавил Волдеморт.

Яксли успел лишь вздохнуть, когда его настиг сиреневый луч, вырвавшийся из палочки Темного Лорда. Сначала, казалось, ничего не произошло, но вдруг Пожиратель вскрикнул и посмотрел на свою левую руку. С ужасом присутствующие наблюдали, как один за одним пальцы на ней стали с хрустом ломаться, а когда все они вывернулись в несвойственном им положении, хрустнуло и запястье.

Выдержка Яксли поразила Долохова, тот стойко вытерпел наказание, плотно сомкнув губы, очевидно, чтобы не позволить крику вырваться наружу.

– Ты не будешь лечить руку, пока я тебе не разрешу, Корбан, – жестко сказал Темный Лорд.

– Д-да, Повелитель, – подавляя стон, сбивчиво проговорил Яксли.

– И не будешь применять обезболивающие. Ни в каком виде, – добавил Волдеморт.

Глаза Яксли расширились, на лбу выступил пот.

– Но, Повелитель, как же я…

– Это наказание, Корбан. Оно должно быть ощутимым, чтобы смысл впечатался в сознание, – прервал его Темный Лорд, а потом произнес с угрозой в голосе: – И я очень рекомендую тебе не нарушать мой приказ. В ином случае, эта боль покажется тебе сущей ерундой по сравнению с тем, что я сделаю с тобой после.

– Да, Повелитель, – проговорил Яксли, отчаяние явственно читалось в его глазах.

– У тебя мощный Круциатус, почти как у Темного Лорда, – произнес Роули, как только они аппарировали в холл поместья Долохова.

Ломота в мышцах все еще давала о себе знать, постэффект от Круциатуса обычно длился около часа, а то и двух. Торфинн обхватил себя рукой в попытке облегчить боль, сдавливая мышцы в районе ребер.

– Хватит ныть, Финн, я применил заклятье в полсилы, – недовольно скривившись, произнес Антонин и направился в гостиную.

– В полсилы? Ты ведь шутишь, да? – Роули проводил Долохова неверящим взглядом, а потом, так и не получив ответа, нервно хохотнул. – Великий Салазар… Я, конечно, знал, что ты сильный, но никогда не думал, что настолько, – добавил он, двинувшись следом за напарником.

– Лесть тебе не поможет, Финн, – не оглядываясь, бросил Антонин. – Я все еще еле сдерживаюсь, чтобы не врезать тебе. Так что не беси меня.

Мужчины прошли в малую гостиную и опустились в кресла у камина.

– Руна! – крикнул Долохов, и в комнате материализовалась эльфийка. – Принеси огневиски и… захвати для Роули обезболивающее, которое я обычно пью.

Эльфийка посмотрела на Торфинна.

– Привет, Руна, – дружелюбно улыбнувшись, произнес Роули.

– Ох, мастер Торфинн…. Руна сейчас принесет зелье и приготовит ореховый суп, который мастер Торфинн любит.

– Спасибо, Руна, – сказал Роули, и эльфийка, щелкнув пальцами, исчезла.

– Почему тебе она сама что-то предлагает, а для меня все делает только по приказу? – с недовольством спросил Антонин.

– Я не знаю, Тони. Боится твоего гнева, наверное, – ответил Роули, а потом добавил: – Как и все мы.

Долохов одарил собеседника свирепым взглядом в ответ, но глубоко в душе он чувствовал как каменная плита, постоянно давящая на него почти всю его жизнь, разрушается, с каждым отпавшим кусочком давая ему возможность дышать все свободнее.

Торфинн здесь, шутит. И со стороны казалось, что все как обычно. Но все было совсем иначе.

Теперь их действительно двое. Он больше не один.

Это был правильный выбор.

Через пять минут вернулась Руна. Эльфийка поставила на журнальный столик бутылку огневиски и два граненых стакана, затем передала Роули обезболивающее зелье и, сообщив ему, что суп будет готов через полчаса, снова испарилась.