Читаем Как сделать Россию нормальной страной полностью

Теперь остановимся на двух главных октантах. Эти октанты диаметрально противоположны: октант, составленный лучами «другие, неживое, прошлое», — октант, который называется «Коллектив», и октант, составленный лучами «личность, живое, будущее», который называется «Жизнь». Эти октанты являются главными потому, что они представляют собой либо первый, либо второй метод осознания ситуации.

Ученые, изучающие мозг, установили, что одно полушарие ответственно за сочинение стихов, другое — за движения руки. Можно предположить, что наши восемь октантов и Точка Дзен находятся в мозгу человека. Отдельный человек или целое общество, такое, например, как в США, которое развивается по первому варианту, целиком находится в вертикальном октанте «Жизнь». Отдельный человек или целое общество, такое, например, как в Северной Корее, использующие горизонтальный метод, находятся в горизонтальном октанте «Коллектив».

Для того чтобы лучше ориентироваться в этих октантах, еще раз обратимся к нашей иллюстрации. Каждый октант состоит из трех углов, которым также можно дать названия. Октант «Жизнь» — «личность, живое, будущее» —состоит из следующих трех углов:

1. личность, будущее — угол “завтра”

2. личность, живое — угол “человек имеет права и возможности”

3. живое, будущее — угол “созидание”

Поэтому весь октант называется «Жизнь».

Октант «Коллектив» — «другие, неживое, прошлое», имеет три следующих угла:

1. “другие, прошлое” — “делай так же, как другие”

2. “другие, неживое” — “распредели между всеми”

3. “неживое, прошлое” — “все погибли”

Вот почему весь октант называется «Коллектив».

Мы можем расположить данную личность в октанте «Жизнь», если мы замечаем, что:

а) возможность действовать по собственному усмотрению превалирует над необходимостью делать так, как другие;

б) потребности и права отдельной личности важнее, чем желание распределить товары между всеми, а уникальность личности и ее индивидуальность важнее требования подходить под некий социально установленный шаблон;

в) индивидуальный рост и развитие играют большую роль, чем социальные ограничения, накладываемые обществом.


Глава третья. Два метода и два мира, которые они создают


Два противоположных октанта: история с двух точек зрения


Итак, любой поступок может быть оценен с двух точек зрения: идеологической (горизонтальной) и индивидуальной (вертикальной), он может быть созидательным (или разрушительным), либо в одном, либо в другом октанте, причем в противоположном октанте он вероятно будет иметь противоположный смысл. Возьмем ГУЛАГ: с вертикальной точки зрения, это было уничтожение российского народа, а с горизонтальной точки зрения, это было создание советского народа.

Рассмотрим группу солдат, которые должны расстрелять осужденного. Первый солдат может думать о своем новом ремне, второй о том, чтобы напиться, третий —испытывать сильную симпатию к осужденному. Но это описание их чувств с индивидуальной или вертикальной точки зрения. Но дело в том, что в данный момент солдаты находятся в горизонтальном октанте и знают, что, отказавшись стрелять, они сами будут сурово наказаны. Поэтому в горизонтальном измерении нам совершенно не важно, что каждый из этих солдат думает. Они могут симпатизировать приговоренному к смертной казни, но данном случае это никак не проявится: мы слышим команду «Пли!» и видим мертвое тело. А будь эти солдаты в вертикальном октанте, они бы разбрелись кто выпивать, а кто ремень чистить.

Итак, анализируя социальную ситуацию, мы должны прежде всего задать себе вопрос: «В каком из двух октантов она находится, то есть, по каким правилам она проходит, индивидуальным или социальным.» Склониться над раненым можно по двум причинам: чтобы оказать первую помощь или чтобы украсть его кошелек, и путать этии причины не следует.

Можно привести и другие примеры. Узнав о голоде на Украине в 1932 — 1933 гг., на Западе смогли предложить только одно объяснение: недостаток еды, плохой урожай. Но урожай в 1932 году на Украине был замечательный. Просто Сталин хотел избавиться от украинского крестьянства, которое он считал потенциальным противником режима. Хлеб и семена, конфискованные у несчастных людей, были проданы за границу. С горизонтальной точки зрения все было сделано правильно: и потенциальных врагов уничтожил, и продал не съеденный ими хлеб. Объяснять это событие как будто оно произошло в индивидуальном октанте просто некорректно. Да, люди, мыслящие в индивидуальном октанте, знают, что случилось, но причины и объяснения этого поступка надо искать в другом октанте.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

Александр Сергеевич Пушкин , Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Критика / Литературоведение / Документальное