Как Серёжа на войну ходил

Вдруг он увидел маленький белый бурун. Бурун закипал и пенился. Он приближался к берегу, оставляя за собой стреловидный след. Мальчик вскочил на ноги. Что это могло быть? Рыба-меч? Дельфин? Бурун рос. Теперь было видно, что его образует движущийся штырь, торчащий из воды. Когда таинственный бурун приблизился к берегу, вода забулькала, закипела, заволновалась. И на поверхности показалась мокрая серо-зеленая рубка подводной лодки.

Море тревожно заворочалось и проснулось. Несколько волн побежало от подводной лодки к берегу и ударилось о камни у Алькиных ног. Мальчик почувствовал слабость в коленках. В голове у него промелькнули страшные догадки. И ему захотелось на всякий случай задать стрекача. Но любопытство оказалось сильнее осторожности. Алька продолжал стоять на месте и наблюдать, что будет дальше. Он даже наклонился и поднял с земли старую винтовку: пусть она не думает, что он перетрусил.

А тем временем на палубу подводной лодки, напоминающую спину кита, из боевой рубки один за другим выпрыгнули пять моряков. Они размахивали руками, словно боялись потерять равновесие и упасть в море. Потом из рубки полез мягкий зеленый предмет, который оказался надувной резиновой шлюпкой. Моряки спустили ее на воду и стали садиться. Их руки, расставленные в стороны, напоминали крылья птиц.

Алька с опаской наблюдал за тем, что происходило в море. Матросы сели на весла. Четверо гребли, а пятый сидел на корме и хриплым голосом командовал:

– И-раз! И-раз! И-раз!..

Когда шлюпка приблизилась к берегу, хриплый голос скомандовал:

– Суши весла!

Моряки сразу перестали грести. Подняли короткие весла.

Алька стоял в стороне от того места, где мягкий резиновый нос шлюпки уткнулся в песок. Он прижал к себе ржавую винтовку, а глаза его стали такими большими, словно хотели вместить и подводную лодку, и пятерых матросов, и пустынный берег, на котором сейчас должны были развернуться какие-то таинственные события.

Моряки побросали весла и, подхватив ящики защитного цвета, побежали в сторону степи. Только один остался при лодке: тот самый, который подавал команду, а сам не греб. Он сел на камень и закурил.

Некоторое время Алька переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать. Но какая-то сила так и подталкивала его вперед, и Алька, осторожно переставляя ноги, направился к моряку с подводной лодки. Он изо всех сил старался не производить шума, но тут море совсем некстати начало грызть сухарь – не могло подождать немного! – и моряк неторопливо оглянулся.

Он увидел худенького мальчишку, который с трудом нес большую ржавую винтовку.

– Это что еще за Аника-воин? – с усмешкой спросил он, разглядывая Альку.

Алька молчал.

Он остановился перед моряком и рассматривал его большими любопытными глазами. Моряк был в летах. Его морщинистое лицо было покрыто тем вечным морским загаром, который не проходит даже зимой. Плотный стоячий воротник кителя подходил под самый подбородок, а фуражка была надвинута на глаза. Острый козырек бросал на лицо тень. Фуражка молодила моряка. На плечах у него были погоны мичмана. Это Алька сразу подметил.

Алька рассматривал мичмана, а старый моряк смотрел на Альку, потом перевел взгляд на винтовку и протянул к ней руку, словно хотел поздороваться.

– Что это у тебя за оружие? Дай-ка сюда, – сказал он.

Алька послушно отдал ему винтовку.

В руках моряка старая винтовка сразу ожила, помолодела. Из тяжелой и неповоротливой она стала легкой и подвижной. Моряк подбрасывал ее, хлопал по прикладу и пытался сдвинуть с места ржавый затвор. Казалось, что мичман и старая винтовка давно знают друг друга и рады встрече. Наверное, и в самом деле, когда винтовка стреляла, мичман был молодым. А теперь лицо у него в морщинках, а виски совсем седые. Он старый солдат.

Альке стало очень жалко винтовку, словно, после того как она попала в руки старого солдата, к ней что-то прибавилось и она стала для Альки дороже.

Окончив осмотр, мичман положил оружие на колени и стал поглаживать рукой приклад. Он делал это не глядя. И вдруг его сухая ладонь на что-то наткнулась, что-то обнаружила, потому что мичман торопливо полез в боковой карман кителя и достал оттуда очки.

Если лихая морская фуражка молодила его, то в очках мичман сразу стал казаться старым. И Алька заметил, что руки у него слегка дрожат. Моряк склонился над прикладом и стал внимательно разглядывать его сквозь очки. Он совсем забыл об Альке. Неожиданно мичман поднял глаза и, глядя поверх очков на мальчика, сказал:

– Подойди ближе. Смотри.

Алька посмотрел на приклад и ничего не увидел. Может быть, то, что нужно было увидеть, можно разглядеть только сквозь очки?

– Что-нибудь написано? – поинтересовался Алька.

Вместо ответа мичман взял Алькину руку и провел ею по ребру приклада.

– Чувствуешь зазубрины?

– Чувствую.

– Здесь восемь зарубок. Можешь пересчитать. Это значит восемь убитых фашистов. Понял?

Алька утвердительно кивнул. Но он покривил душой. Он ничего не понял. Просто в его голове мелькнула догадка: наверно, эта винтовка когда-то принадлежала мичману, раз ему известно, сколько фашистов она убила. Тогда Алька спросил: