Как снять миллионера

Конечно, сама! Я прекрасно осознавала, чем займусь в ближайшее время. Буду выжигать, вытравливать образ Романа. Искромсаю всю душу, чтобы вытряхнуть из нее все воспоминания о нем: о его крепких руках, бесстыжих поцелуях, о каждом прикосновении. Они распространялись по моему организму как метастазы, постепенно овладевая им. Но я сильная. Я справлюсь. Забуду.

– Отпусти меня, пожалуйста, – в моем голосе звучала неприкрытая мольба.

И Роман разжал пальцы. Я видела, как побелели костяшки. Наверняка, на моей коже останутся синяки и будут саднить, напоминая об этой встрече. Последней.

– Ты уверена? – спросил он.

Оставшись без его объятий, я почувствовала себя невыносимо одинокой. Несмотря на палящее солнце, по коже прошел озноб. Все завершалось. Сейчас мы расстанемся.

– Я все хорошо обдумала, – свой голос я слышала словно со стороны. – Так будет лучше. Мне надо уехать.

Глава 34

– Елочки-сосеночки, что за вселенская скорбь в глазах? – Мишель только всплеснул руками, когда я опустилась перед ним в кресло.

Сегодня мы должны были снимать финал очередной серии. Роман вручит розу той, которая вынуждена будет поехать домой. И я знала, кто ею станет. Интересно, каким получится его прощальный взгляд на видео? Увижу ли я в его глазах хоть каплю сожаления или он равнодушно перевернет прочитанную страницу?

– Сделай меня, пожалуйста, сегодня королевой, – попросила я Мишеля.

Мне отчаянно хотелось остаться в жизни Романа красивым воспоминанием. Может быть, когда-нибудь перед его глазами всплывет образ девушки, вскользь коснувшейся его жизни. Так пусть этот образ получится ярким. Уходить надо красиво.

– Запомни, девочка, комнату Мишеля еще никто не покинул страшненькой служанкой, – назидательно произнес гример. – Эти ручки штампуют королев быстрее, чем мама Красной Шапочки печет пирожки для бабушки!

Я улыбнулась. Мишель мог бы развеселить и царевну Несмеяну. Правда, вряд ли кто-нибудь смог заставить его жениться на ней после этого.

Он вытянул передо мной пухленькие ладони, словно давая убедиться в их качестве. Я согласно кивнула. Да, осечек у него не было.

– Ну ладно, есть у Мишеля кое-какая идейка, – засуетился он, взглянув мне в глаза.

Я послушно сомкнула веки, предоставив нашему гениальному гримеру воплощать любые фантазии. Тут же по моим щекам заскользили кисточки.

– Ну что за трудный народ эти девчонки, – не унимался коротышка. – Ну сколько раз можно повторять, не существует на свете такого мужчины, ради которого можно позволить глазкам опухать и краснеть. Еще чего, от переживаний и прыщик выскочит.

От одной этой мысли Мишель содрогнулся. Но взял себя в руки и мужественно закончил работу.

– Ну все, новая Грета Гарбо! – провозгласил он. – Наслаждайся!

Я открыла глаза и посмотрела на себя. Вот теперь я выглядела совсем иначе. Из зеркала на меня смотрела не беззаботная девушка, а молодая женщина. Она была печальной, но, надо признать, очень красивой. Мишель ярко выделил глаза, наведя на них густые тени. Драматизма образу добавляли острые, подчеркнутые скулы.

– Спасибо, – хрипло прошептала я. – Ты превзошел себя.

– Ой, что ты, – замахал руками гример. – Мишель просто увидел в тебе что-то новое и вытащил наружу. Теперь ты такая, королева моя. Приедешь домой и будешь ходить по сердечкам влюбленных принцев.

Платье, которое мне досталось в тот день, было под стать макияжу. Длинное, глубокого темно-вишневого цвета. Оно казалось очень простым и вместе с тем непревзойденно элегантным. Тяжелая ткань спускалась складками, полностью скрывая мои ноги, и тянулась шлейфом по земле. Образ получился величественный и трагичный. И да, я чувствовала себя королевой. Свергнутой монархиней, идущей на эшафот.

В зале, предназначенном для съемок, царило привычное оживление. Суетились девушки, не замечающие ничего, кроме того, что касается непосредственно их. Ругалась Валентина, занятая выстраиванием идеального кадра. Спокойно взирали на нас операторы. Для них мы – только картинка. Часть работы.

Наконец, все участницы выстроились рядами, и суматоха подготовки сменилась неторопливым течением съемок. Из-за дверей появилась сияющая Мальвина. Она что-то говорила, исправно делая вид, что ситуация на шоу ее заботит больше, чем то, как она выглядит в кадре.

И вот, наконец, решающий момент настал. Дверь распахнулась, и перед нами предстал Роман. Сердце болезненно сжалось. Я мельком провела взглядом по его безупречному лицу. Каким родным он казался когда-то. И какой же чужой он сейчас!

Выглядел жених как всегда идеально. Хороший костюм, ровная осанка, уверенность в каждом движении. Красивый. Холодный. Сдержанный.

Он внимательно обвел нас взглядом, не задержав его ни на одном лице. Как будто полоснул опасной бритвой. Больно. Но то ли еще будет?

– Я очень рад видеть всех вас, – сказал он.

Все как всегда. Обольстительная улыбка, бархатный голос. Да и что для него изменилось? Его привычный мир остается с ним. Это мой рушится. Незаметно для всех, хоть и на виду. И надо держаться. Надо. Я расправила плечи и приготовилась.