Как спасти царевну

– В смысле? – надгробная речь царевича оборвалась. – А… остальных кто?…

– А остальные – умруны. Помнишь, я тебя спрашивал, знаешь ли ты, кто такие «умруны»?

– Да… Нет…То есть, да, помню, и нет, не знаю. А кто?

– В отряде из шестнадцати гвардейцев обычно только один сержант живой. Остальные – умруны.

– ЧТО???!!!.. КАК???!!!.. Откуда?!.. Ах, да…

И тут до Ивана дошло.

– И ЭТО ГВАРДИЯ ТВОЕГО ДЕДА?!..

– Да, – мрачно отозвался чародей.

– М-да-а-а… – задумчиво протянул Иванушка и почесал небритый подбородок.

И тут ему в голову пришла замечательная идея.

– Послушай, Агафон, зачем облегчать задачу ищейкам твоего деда? Давай изменим твою внешность до неузнаваемости, и они тебя не найдут!

Чародей поглядел на него с неприкрытым скепсисом.

– Ну, или найдут, но не сразу.

– Ну давай, – нерешительно согласился он. – Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю побрить тебя, при первой же возможности перекрасить волосы и переодеть в одежду, которая не кричала бы каждому встречному-поперечному, что ты – волшебник.

– Хмм… – потянул себя за ус Агафон. – Помочь это вряд ли поможет, но хотя бы попробовать стоит. Наверное. Только чем ты собираешься меня брить?

– Моим мечом, чем же еще! – энергично потер руки Иван. – Пойдем к ручью, где ты вчера раков ловил – там все и организуем!

– ЧЕМ-ЧЕМ?! – чародей отшатнулся. – Да ты мне всю кожу сдерешь!

– Смотри! – улыбнулся царевич, осторожно, двумя пальцами взялся за бороду мага и легонько взмахнул мечом.

Кусок бороды остался у него в руках – Агафон даже ничего не почувствовал.

– Н-ну, если так… – все еще с сомнением покачал он головой и вздохнул. – Уговорил. Тем более, зачем мне борода теперь, когда меня выперли из школы…

– Да не отчаивайся ты! Может, еще и нет.

– Я подумал – точно да. Иначе они бы меня не искали. Костей знает, что по своей воле я в его владения ни в жисть ни ногой.

– Кто? Костей?

– Да. Его так зовут. Забавно, правда? Царство Костей. Костей – Царь Костей.

– Ухихикаться можно, – замогильным голосом подтвердит Иван и, не медля более, ухватил чародея за рукав и потащил в сторону ручья.

Немного успокоившись, свыкнувшись с мыслью о составе гвардии Царя Костей и уже начав серьезно сочувствовать бедолаге Агафону, не желающему возвращаться под крышу родового замка, Иванушка захотел было повернуть назад и отыскать Масдая. Однако оптимизм его скоро был погашен мрачным волшебником как огонек спички – ведром воды.

Он сказал, что беда (так назывались отряды умрунов из пятнадцати солдат и сержанта, что и дало начало известной поговорке) не приходит одна. В смысле, что помощник его деда уже, скорее всего, увидел в свое магическое блюдо дальнего видения, что случилось с их гвардейцами и доложил царю. Что прибытия подкрепления на черных коврах можно ожидать с минуты на минуту. И что если Иван хочет рано или поздно добраться до Красной горной страны и спасти свою царевну, то ему следует слушаться лукоморской мудрости «Тише едешь – дольше будешь».

Скрепя сердце, Иванушка согласился с доводами мага, но поставил условие, что в ближайшей деревне – в той самой, которую стало видно с пригорка с восточного конца их нерукотворной просеки – они купят коней, теплую одежду и двинутся к цели настолько ускоренными темпами, насколько четыре конские ноги будут им позволять. А на обратном пути заплатят трактирщику из Больших Ух за разорение.

– …Это ты предложил обойти тот буерак по лужайке! – обвиняюще дернул головой по направлению к волшебнику царевич.

Он с сочным чмоком, придерживая сапог обеими руками, вытащил ногу из веселенькой зеленой трясины и потянулся за следующей.

– Да, я, – вызывающе огрызнулся Агафон, тыкая палкой вокруг себя и по-прежнему не находя ни единого квадратного сантиметра твердой сухой земли. – Если бы не я, ты бы сейчас барахтался, ломая ноги, в этой груде сухостоя и бурелома! Не знаю, чего тебе не нравится – вполне нормальное болотце! Тем более что оно скоро кончится – совсем уже немного осталось – метров сто-двести – и снова лес!

Как будто в подтверждение его слов подул ветер и закачал кривобокие чахлые березки на краю болота, устилая ряску последними листьями, еще остававшимися на их тоненьких веточках.

Иван хотел возразить что-то колкое, но передумал, и занялся вплотную перемещением своих безнадежно промокших по самое некуда ног во времени и в пространстве.

На волнах, поднимаемых каждым их шагом, на бархатистом ложе из болотной травы с крошечными кругленькими листиками, колыхалась россыпь маленьких беленьких цветочков,[6] поворачивающих свои головки к небольшому островку-кочке почти у самого берега.

На которой под развесистой клюквой сидела, горестно обхватив голову руками и поджав под себя босые зеленоватые грязные ноги…

– Серафима!!!..

Иванушка, позабыв все на свете, включая совсем раскисшие и оставшиеся, наконец, умирать в трясине сапоги, бросился к неизвестно как незамеченной им ранее кочке, но не успел.

Агафон оттолкнул его плечом и первым вышел на финишную прямую.