Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

Чтобы не оставлять молодого человека совсем без работы и без средств, его из жалости назначили театральным администратором. И это был дар судьбы. Потому что именно на этой должности проявился и расцвел его организаторский талант. Именно на ней он прославился и занял особое положение в столичном театральном бомонде.

В умении решать бесчисленные организационные и бытовые вопросы Колеватову не оказалось равных в театральном мире, хотя там работали самые настоящие монстры своего дела. На гастролях для своей труппы он умудрялся выбивать места в лучших гостиницах. По случаю премьеры мог организовать роскошный банкет в самом дорогом и известном ресторане. В театре запросто находил общий язык с кем угодно — от театральной примы до начинающего актера, осветителя. Он аплодировал не только актерам, но и рабочим сцены, если видел, что они стараются. Подходил, жал руки: «Ребята, вы молодцы, здорово работаете!» И потом не забывал выплатить премию.

Слухи о талантливом администраторе быстро расползлись по театральной Москве. Его стали наперебой приглашать в другие театры.

В 1947 году он перешел в Московский театр имени Ленинского комсомола. А в 1950 году его пригласил на работу своим заместителем директор Малого театра Михаил Царев. Это была уже административная высота, особое положение — Академический малый театр, один из главных театров СССР. Колеватов достаточно быстро стал его директором. Если Царева считали в театре царем, то Колеватов для актеров и стал, по сути, отцом. Ни у кого в театре уже не возникало вопроса, к кому идти за ордером на квартиру, путевкой в санаторий или премией.

Он был отзывчив, демократичен и деловит. Всякий обращавшийся к нему со своими проблемами сотрудник, по воспоминаниям, уходил из кабинета уверенный, что проблема может быть решена. Колеватов никогда ничего не откладывал на завтра — тут же звонил куда надо, составлял необходимое письмо.

Нынешний художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин рассказывал мне об одном собрании, на котором решалось, кто из сотрудников театра получит служебную дачу. Очередь была длинная, Колеватов шел первым в списке, а молодой актер Соломин — у него тогда даже собственной комнаты не было, ютились с женой и новорожденной дочкой по съемным квартирам, — значился только двенадцатым. Место Колеватова никто не оспаривал — директору положено, да и заслужил.

И вдруг Колеватов поднимает руку и говорит:

«Можно сказать? Я уступаю свое место Соломину. У него дочка родилась, и вот они живут в тесноте, снимают какие-то комнатки…» И он настоял на своем, все проголосовали за предоставление дачи Соломину. При Колеватове артисты Малого получили столько квартир, дач, машин, сколько не получали в других театрах. За машиной тогда нужно было стоять в жуткой очереди, естественно, писать письма во все инстанции, чтобы как-то эту очередь обойти. Колеватов, писал, звонил, договаривался. Он для своих артистов все блага выбивал, все доставал!

А уж о способности Колеватова выбивать для своих артистов звания, что в театре, что в цирке, вообще ходили легенды.

Из мемуаров Игоря Кио «Иллюзии без иллюзий»:

«Когда в 1979 году исполнилось шестьдесят лет советскому цирку, Колеватов устроил такой юбилей, которого, простите меня, цирк даже не стоил. А количество наград было таким, что больше всего ошеломлены были некоторые из награжденных — звания присваивались даже артистам, которым такое и не снилось. Они и мечтать о них не могли! Он представил к наградам около 300 человек. Это немыслимо!»

Но уважали в театрах Колеватова не только за премии, звания и номера в гостиницах, но и за то, что он всегда старался продвигать молодых и талантливых актеров и режиссеров, целенаправленно искал их.

В 1958 году Колеватов пришел директором в Ленком, который переживал тогда не лучшие времена. Чтобы вытянуть театр из трясины серости, он предложил пригласить в театр режиссера Анатолия Эфроса — талантливого, но далеко не однозначного и весьма спорного по меркам советской цензуры. Но просто пригласить было мало, надо было постоянно защищать режиссера-новатора от нападок ретроградов и консерваторов. «Он всегда защищал Эфроса, его постановки. Он брал на себя удары со стороны министров, начальников, критиков. Его целью было, чтобы состоялся театр, настоящий театр», — вспоминает актер Геннадий Сейфулин.

В «колеватовские» времена в Ленком пришла целая плеяда молодых, ярких актеров. Причем Колеватов выискивал таланты не только в Москве, но и по всему Союзу.