Как стать искусствоведом

Потопчитесь как следует, дайте понять, что так просто к этому художнику-ромбисту не подобраться. И аккуратно вылезайте из супрематической непогоды: «Своеобразный и запоминающийся ход, найденный художником Х, отличается индивидуальностью и новизной (ну, совсем без фальши этот припев не допеть), ставя его в особое положение и запоминаясь личной интонацией (подобные утверждения трудно и доказать, и оспорить)». Вот теперь пора и завершать: «Мы будем следить за развитием творчества художника Х и искренне желаем ему дальнейших творческих успехов (да, без бюрократического лукавства и общих слов не обойтись)».

Собственно, всё. Можете тихо гордиться собой: вы прикрыли своих товарищей и повысили личную профессиональную гибкость.

О сроке годности

Пока свежее, можно принюхиваться: искусство или нет? А как окаменеет, извольте уважать: археологический факт.

Письменное задание современникам

Фотографировал я в нашем фонде дары музею, и в том числе работы Давида Тер-Оганьяна 2004 года. И обнаружил, что изначально художник свои знаменитые работы из серии «Это не бомба» хотел назвать совсем иначе, а именно – «Бомба». О чем имеется исправленная автором надпись на обороте холста, первого из серии.

Спросите: «Ну и что такого? Взял концептуалист и передумал». А ведь разница, как понимают специалисты – принципиальная. Я уж не буду здесь упоминать очевидные в постмодернистских реалиях проблемы позиционирования художника относительно денотата и коннотата. Не хочу лишний раз называть хрестоматийные тезисы Черча и Лотмана. Не стану тревожить заезженные от частого цитирования работы Магритта. Но объявить об этом событии я просто обязан. Хотя другой бы тиснул статейку плюс сообщение на конференции минуток на сорок. Я – нет. Берегу эту позолоченную жилу для молодых и горячих исследователей холодных десигнативных оттенков.

Тему – дарю, пользуйтесь. Энджой, как говорится.

Что читать?

Итак, записывайте на букву «Г»: Гоген, Гомбрих, Гомперц, Герман, Гинзбург, Грабарь… Да, собственно, любая книга по искусству со времен Гутенберга.

О вас будут судить не по тому, что вы прочитали, а по тому, что вы написали.

Итогом вашего чтения должно стать чтение вас другими.

7. Работа над собой

Дело искусствоведа – смысл. Смысл как прибавочный продукт искусства. Создавать сверх необходимого.

Избегать рецепта и не держаться удачно наезженной колеи, что очень трудно.

Случайно обретенный удачный ход постепенно порабощает искателя.

Ищите новые ходы. Ищите, находите и бросайте. Превращать случай в прием означает всовывать голову в замусоленное ярмо постмодернизма.

Вместо вдохновения

Пора сделать признание, что ремесло искусствоведа – дело творческое, ввиду чего многие готовы ждать пресловутого вдохновения, вместо того, чтобы просто впрягаться в необходимую работу.

Но не стоит ждать того, что может и не прийти.

Поразительный факт: даже такой методичный трудяга, как знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов, признавал: «Главное в научной работе – это борьба с нежеланием работать»!

Чего же нам ждать от наших скромных возможностей, когда вдохновения не заметно, а прокрастинация всегда с нами? А можно не ждать, а отойти от рабочего стула и постоять на голове, как делал это Игорь Стравинский, а также Джек Керуак. Или заняться физическими упражнениями, как Лев Толстой, среди первых освоивший брусья и велосипед, или Курт Воннегут, гордившийся своим комплексом пресс плюс отжимания. Тянет в сон – можно и поспать, по методу Сальвадора Дали: сесть на стул, в руке зажать тяжелый ключ, в проекции падения которого поставить металлический поднос. Стоит так заснуть, рука разжимается, ключ с грохотом падает – Дали просыпается с новым сюрреалистическим замыслом. Эффект происходит за счет внезапного прерывания сна, когда образы подсознания вплотную подбираются к режиму бодрствования, мозг успевает их уловить и воспользоваться подсознательным ресурсом как источником идей. Техника не нова, а заимствована у Александра Македонского, экономившего таким образом время на сон ради государственных и военных дел.

Легендарный египтолог Н. Д. Флиттнер регулярно в любую погоду ходила через Троицкий мост к Петропавловской крепости, где купалась и, возможно, именно так перезагружала свой творческий и термический режим. Представляете: у нее в голове еще роятся всякие перегретые Ур Намму и Шульги, пряные кхмеры-шумеры, а она скидывает полотенце и – нырь в студеную мутную Неву! Выныривает она уже совершенно без лишних мыслей и фокусируется на чем-то местном. Видит, например, советских физкультурников, которые бегут по мосту, участвуя в ленинградском кроссе имени товарища Берия. После такого вернуться к своему рабочему столу и заняться культурой Двуречья – восторг и упоение.