Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

Вы часто бываете на свиданиях? А я вот побывал. Даже в кафе посидел. Сначала меня не хотели впускать, но Максим воспользовался служебным положением (так сказала Оксана), показал администратору свое удостоверение и тем самым убедил его, что так нужно. Я забрался под стол и принялся дремать. Если вы заметили, в наших историях всегда найдется человек, который пишет рассказы. Это уже даже стало такой, знаете ли, доброй традицией. Оказывается, в школе, где Оксана работает учительницей младших классов, проходил конкурс на лучший рассказ. Рассказов было много, учителям раздали рукописи, и каждый из них должен был выбрать лучший.

– Максик, – начала Оксана, – хочу посоветоваться с тобой. Я прочитаю тебе небольшой рассказ, ты мне честно скажи свое мнение. Можно его выдвигать на конкурс? Только прошу учесть, что это пишут школьники четырнадцати-пятнадцати лет.

– С интересом послушаю, – согласился Максим. – Я люблю такие вещи.

– Начинаю? – спросила Оксана.

– Давай, – кивнул Максим и добавил: – Весь внимание!

Я тоже приподнял ухо и, прежде чем уснуть, послушал замечательный рассказ школьника.

«ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ

У нас сегодня в школьном дворе целый день звучали военные марши. Мы репетировали праздничный концерт к Дню Победы. Говорят, к нам на праздник даже кто-то из министерства образования приедет. Все суетятся, командуют, машут руками, прямо какой-то ажиотаж. Несмотря на то что я учусь в восьмом классе, успел заметить: когда кто-то к нам приезжает из начальства, начинается суета сует. Разве нельзя спокойно подготовиться к мероприятию, потом спокойно его провести, и все всем запомнится по-доброму. Но ладно, это я так, к слову, мой рассказ о другом. Но, возможно, эта напряженная обстановка и повлияла на ту историю, которую я хочу вам рассказать.

Наконец-то объявили всеобщий перерыв. На втором этаже, вылетая из туалета, мы столкнулись с Петром Глебовичем.

– Осторожно, ребята, – улыбнулся наш бывший физик. – Вы все носитесь как угорелые.

– Извините, Петр Глебович! – едва ли не хором закричали мы, и кто-то спросил: – Вы уже выздоровели? Снова нас будете учить?

– Нет-нет, ребята, я свое отучил. На пенсию я ушел.

– Разве на пенсии нельзя преподавать? – удивился я.

– Можно, – улыбнулся Петр Глебович и развел руками, – но вот так получилось.

Мы попадали на диван, расположенный под окном в фойе, и принялись фантазировать о войне. Серега из 8-го «В» говорит: «Если бы я пошел в разведку, то обязательно взял бы там «языка»…»

– Угу, – язвительно произнес Пашка Пузо (по фамилии Пузенко), – взял бы он! Ты пять раз на физре подтянуться не можешь, а туда же: «языка» взял бы».

– А при чем тут подтянуться?! – надул губы Серега. – Там не сила нужна, а сноровка.

– Нет, Серый, ты не прав, – возразил Левка, – без силы «языка» не взять.

– Ну и ладно, – махнул рукой Серега и встал с дивана.

В этот момент мы увидели, как из туалета выходит Петр Глебович, а навстречу ему Ваня Бережков – новенький, наш одноклассник. Не помню, откуда он к нам переехал, но то, что он законченный разгильдяй и двоечник, мы поняли в первый же день, когда Ванька прямо на уроке стал громко разговаривать по телефону. Учительница сделала ему замечание и предупредила, что у нас на уроке нельзя пользоваться телефоном, на что тот ответил: «Это у вас. А у нас можно…» Классной и директору пришлось потратить несколько дней, чтобы убедить Ваньку и его родителей в том, что ученик не прав. И действительно, что это за урок будет, если мы все начнем по телефонам своим разговаривать. Прощайте, знания! Иными словами, Ванька наш, можно сказать, извините за слово, какой-то придурковатый.

Видимо, не сумев разминуться с бывшим учителем, Ванька вдруг заорал:

– Ну ты че, батяня, такой неповоротливый, шевелись, а то дам щас по бочине!

Петр Глебович остолбенел от такого «приветствия».

– Ты что, парень? – выдохнул он с трудом. – Ты здесь учишься?

– Нет, – наигранно расхохотался Ванька, – я здесь отдыхаю! Ты че, дедуль?

Тут мы не выдержали и, вскочив с дивана, направились к ним.

– Ваня, извинись, – потребовал Серега. – Это наш бывший учитель физики.

– Ха, – скривился Ванька, – а я тут при чем? Да хоть химии. Мне-то какая разница?

– Ребята, ребята, – поднял руки Петр Глебович, – не ссорьтесь, пожалуйста. – И, обращаясь к грубияну, сказал: – Иван, взрослым хамить – это самое последнее дело.

– Без вас разберусь, – процедил Иван. – Тоже мне, нравоучители нашлись…

Договорить он не успел. Серега со всего маху влепил ему в ухо. Влепил так, что тот упал на пол и заорал:

– А-а-а-а-а! Ты ответишь за это! А-а-а-а!

Петр Глебович подал Ваньке руку:

– Вставай, Ваня, вставай.

– Ты еще пожалеешь, – приподнявшись, пригрозил Ванька Сереге. – Вот увидишь, болван…

– Вали отсюда, пока еще не получил, – ответил Сергей и направился по коридору к выходу. Мы тоже, попрощавшись с Петром Глебовичем, все пошли во двор.

После репетиции наша «классная» отозвала меня в сторону и спросила:

– Миш, а что там сегодня случилось с Петром Глебовичем? Мне одна девочка сказала, что ты все видел. Ни у кого не могу добиться правды. Что случилось?