Как убивали Бандеру

Имя пронзило меня насквозь: вот она, удача! Вот она плата за разорванные джинсы и страдания на изгороди! И так всегда: поругаешься с негритосами в мастерской – неожиданно тебя обласкает Татьяна, брякнешься, спускаясь вниз по лестнице, – наутро Пушкин присылает благодарность за успехи в работе. Баланс несчастья и счастья, движущий стержень моей жизни, единство противоположностей, как учили классики.

– Дорогой отец, – сказал я, растягивая до боли улыбку и, видимо, напоминая ожившего Чеширского Кота из знаменитой книги. – Дорогой отец мой, не окажете ли вы мне честь? Не могли бы вы выпить со мной немного виски в память о моем усопшем папане?

Враг трудового народа опустил глаза, но явно заколебался. Симпатичный человек. Может, его завербовать? Священники всегда нужны нашей службе, ведь через них можно получить доступ к церковным книгам, где регистрируются рождения граждан, а потом получить свидетельство о рождении и паспорт, причем совершенно законно. Помнится, таким образом мне добыли документы на фамилию новозеландца, который давным-давно умер. Надежный поп – находка для шпиона.

Патер отошел к буфетику, достал стаканчики, поставил их на стол и начал копаться в холодильнике в поисках легкой закуски. Тем временем я налил виски, бросил в его стакан специальную психотропную пилюлю, которая могла вогнать в сон даже слона (раньше ею я кокнул Литвиненко). Мы подняли стаканы и тяпнули за папаню.

– А кто такой господин Эдмондс? – еще шире улыбнулся я.

– О, это замечательный человек, это гордость нашей деревушки!

– Он не работает, случайно, в английской разведке?

– Было бы странно, если бы он не трудился в этом почтенном учреждении, – заметил мой поп, начиная засыпать.

– У него есть слабости?

– Огромная шумная семья, он любитель охоты на лис, прекрасный рыболов. Единственная его слабость – это то, что он здоров, сукин сын! – И патер опустил голову на стол и засопел.

Половина задания выполнена, Пушкин будет счастлив.

Я выскочил на кладбище и начал копать. По описанию контейнер с материалами изготовлен в виде камня, моя лопатка работала так энергично, словно я снова превратился в юного курсанта и осваивал целину в Казахстане. Неожиданно нечто липкое коснулось руки, и холодный пот прошиб меня: неужели это та самая гробовая змея, которая ужалила вещего Олега? Лягушка! Тьфу! Между прочим, генерал Пушкин обожал лягушек и постоянно просил меня привезти несколько упаковок этих обработанных французских тварей. Я представил, как его секретарша и любовница Людка жарит их на сковородке, а он толчется рядом и пускает голодные слюни. Какая гадость! И тут звонкий удар лопатки по камню – ура, вот он, контейнер! Быстро бросил его в рюкзачок вместе с лопаткой и на радостях легко перемахнул через ограду – воистину удача окрыляет человека. Нажал на кнопку радиосигнального аппарата, и через пять минут появился «Форд» с любимой супругой за рулем – все это время она поджидала меня около мусорной свалки, вонь там стояла жуткая, но не привыкать, не случайно за боевые заслуги она имела саблю с дарственной надписью от руководства службы.

И мы помчались к Лондону словно два Шумахера на «Формуле-1», сердца наши бились в унисон, и я уже прикидывал, какую бравурную телеграмму направлю генералу Пушкину. Дома, не теряя время, я начал возиться с камнем, который, как ни странно, не имел кнопки, открывающей контейнер. Черт побери! Эти вечные накладки! Я схватил молоток и с силой ударил по камню, он раскололся, и моему взору представилась небольшая железная шкатулка явно старинного происхождения. Я открыл ее.

– Танечка, зая, иди сюда!

Мы завороженно смотрели на крупные бриллианты, мерцавшие загадочным и многообещающим огнем. Тане вдруг стало плохо, она мягко опустилась на пол, и пришлось влить ей в нос нашатырный спирт.

– Мой дорогой Карла! Это же бесценный клад! Нам этого хватит до конца жизни!

– Как тебе не стыдно! Мы должны сдать все это в фонд мира, разве ты не знаешь инструкций?

– И сидеть с голой задницей на чекистской пенсии в пятьдесят долларов?

Драгоценности мы не сдали, политического убежища не попросили. В первый же отпуск я представил генералу Пушкину рапорт об отставке, мы купили дачу в Барвихе, и с тех пор регулярно поднимаем бокалы в честь семейства Клаттербаксов. Но все же порой налетает грусть, и хочется хоть на миг вернуться в сапожную мастерскую и немного поработать молотком.

Дуня, Дундук и НКВД

Одни умны, как Софья Ковалевская, другие красивы до безумия, как Лиз Тейлор, а никакой любви в помине, торричеллиева пустота.

А дурам везет.

Ну что в ней, в простой уборщице чекистского клуба на Дзержинского? Вытянул брательник из деревни, сам пробился в ЧК еще в двадцатом, трудился хозяйственником, но все же вытянул и папашу – бедняка и пьянчугу, и ее, Дашу Смирнову, – мать не успел, умерла, – поселил в полуподвальной двухкомнатной квартире у Чистых прудов, устроил на работу в клуб. Чего еще желать?