Как уехать в Дубай и остаться там. Невымышленные истории иностранки в ОАЭ

Через пять месяцев существования журнала один из наших директоров – миллионер Ник – решил сменить главного редактора. В итоге он доверил Тому другой журнал – о страховании, а во главе нашего поставил Боба и Гарри. Боб – усатый австралиец шестидесяти лет, а Гарри, о котором я писала ранее, – добродушный пухлый англичанин чуть моложе сорока – любитель читать чужие письма.

Когда нам сообщили, что мы больше не работаем под началом Тома, Лави светилась от счастья, мне же – напротив – было грустно расставаться с этим непостижимым англичанином, персонажем какого-нибудь комедийного треш-триллера. Том горячо жал нам с Лави руки в день сдачи последних совместных выпусков и говорил, улыбаясь всеми своими морщинками: «Мне было чертовски приятно с вами работать!» Он и виду не подал, что недоволен решением начальства. Том вообще никогда ни на что не жаловался. Сплетничать любил, этого не отнять, а ныть – никогда.

Работать нам с Лави стало и легче, и тяжелее. С одной стороны, за нами теперь никто не следил. Боб и Гарри приходили на работу к обеду, мы же могли отправиться за «новостями» и не появляться целый день, не боясь, что позвонит Том. Иногда, вместо того чтобы искать новые темы, мы подольше спали или часами бродили и болтали в торговом центре одного из районов, где распространялся журнал. Правда, работа наша никуда не девалась и ее нужно было выполнять. Если раньше Том брал на себя третью часть статей, ни Боб ни Гарри писать ничего не хотели (разве что изредка в рубрику о ресторанах, чтобы получить бесплатный обед). Поэтому нам с Лави приходилось делать по четыре журнала еженедельно вдвоем. Поскольку Джейсон нас тоже покинул из-за того, что Ник отказался повышать его зарплату после увеличения нагрузки, фотографировать все обложки приходилось мне. В задачи Боба и Гарри входило только вовремя редактировать наши статьи. Эту свою обязанность они выполняли очень неохотно, попеременно отсылая нас друг к другу. В итоге в день сдачи журналов в типографию всем приходилось сидеть в офисе до полуночи. После чего Боб и Гарри ворчали: «В следующий раз, пожалуйста, будьте побыстрее!» А в очередной четверг мы снова торчали в редакции до поздней ночи.

Правил и запретов у Боба и Гарри было значительно меньше, чем у Тома. С ними мы периодически упоминали в журнале «пиво» и «текилу санрайз», писали об остановках без кондиционеров и ставили на обложку темных мужчин и красивых женщин. Удивительно, но и Ник совершенно перестал проверять каждый номер по четвергам.

Боб и Гарри

Боб был в нашем издательском доме старожилом. Он значился главным редактором автомобильного журнала, писал о машинах и спорте. Боб отлично разбирался в ретроавтомобилях и новинках автопрома, знал фамилии и биографии лучших игроков мира по регби и крикету. Владельцы дубайских автосалонов регулярно давали ему новые модели на тест-драйв. Поэтому Боб приезжал на работу то на новеньком Subaru, то на BMW, то на Mini. Своей машины у него не было – за ненадобностью.

Еще Боб был писателем. Правда, выпустил всего одну книгу: сборник историй и анекдотов. Боб с юмором описал 30 лет работы журналистом: пресс-конференции в Белом доме, вооруженные конфликты разных стран, интервью с преступниками, спортсменами и политиками.

Бывшая жена и 25-летняя дочь Боба жили в Австралии. В Дубае у него никого не было. Он жил один в Discovery Gardens в двухкомнатной квартире, которую взял в кредит, чтобы получить право легально оставаться в Эмиратах после 65 лет. Любимым развлечением Боба были дубайские бары, где он чаще всего в одиночестве смотрел крикет-матчи с запотевшей кружкой пива в руках. Девушки у него не было, но он живо интересовался Анжеликой, которую я «прославила», сфотографировав для обложки одного из наших журналов как художницу.

Так же, как и Том, Боб предпочитал один и тот же look: рубашку гавайской расцветки, шорты и сланцы. Лишь во время деловых встреч он менял шорты на джинсы, а сланцы – на кроссовки, но подобное случалось крайне редко. Передвигался Боб медленно, громко шаркая ногами и недовольно бухтя что-то себе под нос. Но стоило ему услышать интересную историю, как у него загорались глаза и он улыбался в усы. Говорил Боб тоже в усы, и слова там застревали. Этот факт плюс австралийский акцент делали его непростым собеседником. Не только мне, но даже Гарри приходилось переспрашивать, что он имел в виду.