Как украсть миллион. Жизнь и удивительные приключения Бенвенуто Челлини, гения Возрождения

– Я не сомневаюсь, что отдашь. Но оставил бы ты распятие, Бенвенуто. Куда ты его повезешь, как ты с ним будешь таскаться? – сказал Роберто.

– Нет, не оставлю. Этот город скоро будет принадлежать Папе; получается, что я оставлю свою работу Его Святейшеству, – моему злейшему врагу, мошеннику, подлецу, негодяю! Нет, никогда! – отрезал Бенвенуто. – К тому же, ты забываешь, что я дал обет: распятие должно находиться в монастыре Святой Марии во Флоренции.

– Но как ты туда переправишь распятие? Да и возьмут ли его монахи? Не побоятся ли они недовольства Городского Совета?

– Переправить несложно: Христос – не я, его пустят в город, – усмехнулся Бенвенуто. – А монахам я отправлю письмо, предложу им сделку: я им даю своего Христа, а они мне – место на монастырском кладбище. В мои годы пора уже задуматься о месте своего погребения: хочу, чтобы мои кости покоились в родной земле возле праха моего отца и возле праха незабвенного аббата Джеронимо.

– Да поможет тебе Господь во всех твоих делах! Прощай, Бенвенуто! – Роберто крепко обнял его и затем отошел в сторонку, давая проститься с Фьорой.

– Забери меня с собой, Бенвенуто! Забери меня с собой! – заплакала Фьора, вцепившись в грудь Бенвенуто.

– Глупая ты женщина! Я уже тысячу раз объяснял тебе, что это невозможно. У меня нет ни дома, ни денег. Куда я тебя дену, на что мы станем жить? Один я, пожалуй, как-нибудь выкручусь, а вдвоем мы пропадем, – сказал Бенвенуто, поглаживая ее по голове.

– Забери меня с собой! – не унималась Фьора. – Забери меня с собой!

– Перестань! – оттолкнул он ее. – Воистину, женщина слышет только то, что хочет слышать!

– Забери меня с собой! – с новой силой заголосила Фьора.

– Ладно, ладно, не кричи! – снова привлек ее к себе Бенвенуто. – Я заберу тебя, когда найду себе пристанище и подзаработаю на жизнь.

– Ты обманешь! – выкрикнула она.

– Обещаю, что разыщу и заберу тебя, когда моя жизнь наладится, – в доказательство Бенвенуто дотронулся до своего нательного креста. – Заберу тебя, если ты сама захочешь этого. Но сдается мне, что твои слезы быстро высохнут, как только ты найдешь утешение в объятиях другого мужчины.

Эпилог. Последняя работа

В комнате был страшный беспорядок: на столе лежали ощипанные гроздья винограда, недоеденные персики, раскрошенные ломтики сыра, разорванные куски буженины и надломленная коврига хлеба, а посреди всего этого стояла бутылка с недопитым красным вином. На кровати валялось сбитое в угол одеяло; скомканная простыня съехала набок, а подушка лежала на полу рядом с женским чепчиком и лентой для волос.

– Пиера! Пиера! – позвал Бенвенуто, сидя на постели.

Ответа не было.

– Пиера! – позвал он громче.

Ответа не было.

– Проклятие! Куда она подевалась? – проворчал он и крикнул изо всех сил: – Пиера! Да где ты, черт возьми?! Есть ли кто в доме? Пиера! Ринальдо! Оглохли вы, что ли?! Пиера! Ринальдо!!

Ответа не было.

– Чтобы вам гореть в аду! – пробурчал Бенвенуто. – Как провалились все.

С кряхтением поднялся он с кровати и стал одеваться; затем, опираясь на костыль, с трудом спустился на первый этаж своего дома.

Здесь никого не было, но Бенвенуто показалось, что из комнаты его помощника Ринальдо доносятся какие-то звуки. Бенвенуто доковылял до нее и толкнул дверь; она была заперта изнутри.

– Ринальдо! Открывай, негодник! – постучал он в дверь костылем. – Разве ты не слышишь, что я тебя зову?

– Сейчас, хозяин! Сейчас, синьор Бенвенуто! Погодите минуточку! – раздался голос Ринальдо.

– Минуточку! Да я целый час не мог до тебя докричаться, бездельник! – возмутился Бенвенуто и опять начал колотить в дверь.

Она отворилась; из нее вышел Ринальдо, за спиной которого пряталась девушка, лихорадочно завязывающая шнурки на корсаже.

– Святые угодники! – изумленно воскликнул Бенвенуто. – Да это дочь законника, нашего соседа!

– Доброе утро, синьор Бенвенуто! – пискнула девушка и стремглав бросилась к выходу на улицу.

– Встретимся, как договорились! – бросил ей вслед Ринальдо.

– Ну, ты мастер по девушкам! – ухмыльнулся Бенвенуто. – Соблазнить дочь законника, – такую недоступную, такую непорочную, такую гордую, – это надо суметь! Я в твои годы тоже немало девушек перепробовал, но ты, признаться, меня превзошел: думается мне, что ты уже всех девственниц перепортил в нашем квартале и многих – в соседних, не считая тех девиц, которые живут в других частях города. А ведь еще и по замужним дамам прошелся: у скольких мужей с твоей помощью отросли рога! Но смотри, как бы тебе за твои подвиги бока не намяли, или не воткнули нож в спину, или, что еще хуже, не заставили жениться.

– Зачем вы меня звали, хозяин? – прервал его Ринальдо.

– Да я, собственно, не тебя звал, а Пиеру; когда ее не дозвался, тогда уж стал тебе кричать, – сказал Бенвенуто. – Проснулся, – никого нет. А у меня, как на грех, нога разболелась, – та, что была сломана; вот я и хотел, чтобы кто-нибудь из вас помог мне одеться и спуститься вниз. Где Пиера?

– Она ушла на рынок за продуктами. Вас будить не велела; сказала, что вы поздно уснули и вам надо отдохнуть, – Ринальдо лукаво взглянул на хозяина.