Как украсть миллион. Жизнь и удивительные приключения Бенвенуто Челлини, гения Возрождения

– Я не хочу спешить с Христом, ваша светлость. К тому же, я опять вынужден тратить собственные средства: мною потрачено уже около семидесяти золотых на изготовление распятия, включая расходы на покупку мрамора, его перевозку, приобретение набора хороших инструментов и прочее. Если бы мне выдали деньги за те работы, что я сделал для вашей светлости, изготовление распятия продвигалось бы гораздо быстрее, – с упреком сказал Бенвенуто.

– Вы все о деньгах, да о деньгах! – натянуто рассмеялся Цезарио. – По-моему, Бантинели уже обещал вам от моего имени, что вы получите деньги при первой возможности.

– О да, обещать-то он обещал! Если бы его обещания имели хождение наравне с золотыми монетами, я бы беды не знал! – воскликнул Бенвенуто, стараясь сдержать негодование. – При нашем последнем разговоре он уверял меня, что я получу свои деньги сразу по возвращении вашей светлости.

– Так бы оно и было бы, мессер Бенвенуто, если в казне нашлись сейчас необходимые средства. Мое слово твердо: все что вам причитается записано в книгу моих расходов в раздел первоочередных выплат, и будет вам выплачено, – надменно произнес герцог.

Бенвенуто молча поклонился, не поблагодарив Цезарио ни единым словом. Тот надулся и некоторое время, отвернувшись в сторону, теребил золоченый шнур на своем камзоле.

– Неужели вы думаете, мессер Бенвенуто, что я, потомок знатного рода, сын понтифика, владетельный герцог стану скупиться и обманывать вас, как перекупщик товара на рынке? – обиженно произнес он затем, взглянув искоса на своего собеседника.

Бенвенуто хотел что-то ответить, но потом решил перевести разговор в шутку.

– О нет, ваша светлость, я убежден, что четверо столь знатных господ – и вы, и потомок знатного рода, и сын понтифика, и владетельный герцог, – никогда обманывать меня не станут! – возразил он самым серьезным тоном.

Цезарио рассмеялся. Повернувшись к Бенвенуто, он сказал:

– Вы правы, маэстро. Все мы, четверо, ценим вас. Когда мы говорим вам, что нам не жалко для вас никаких денег – это чистая правда! Но, к сожалению, очень много золота уходит у нас на борьбу с нашими врагами; присаживайтесь, маэстро, я расскажу вам, какие интриги ведутся сейчас против меня. Пока был жив мой отец, с коим и сравнивать нельзя нынешнего Святейшего Папу, он, как вы знаете, добром и злом, правдой и неправдой стремился объединить хотя бы главные области Италии, ибо круглому дураку ясно, что без единой державной власти страна погибнет. Я помогал ему в этом, и многих, многих наших неприятелей, благодаря мне, не стало на свете. Вы слышали про историю с Союзом Пятерых?

– Да, ваша светлость. Тем не менее, расскажите, мне интересно услышать эту историю из ваших уст, – сказал Бенвенуто, чтобы сделать приятное Цезарио.

– Итак, пятеро самых могущественных наших противников объединились в союз и доставили нам немало хлопот; в конце концев, они стали воевать с нами, – начал рассказывать Цезарио. – Война шла с переменным успехом и была изнурительной, как для нас, так и для них: разрушались города, сжигались деревни, погибло множество народа. Я предложил начать переговоры о мире, Союз Пятерых согласился.

Переговоры мы вели на поле, окруженном их войсками и нашими. Я принял все условия Союза Пятерых; мало того, я пошел на такие уступки, о которых Союз и не мечтал, поэтому враги решили, что мы слабы, слабее, чем они предполагали. Дабы еще более усилить это впечатление, я лебезил и заискивал перед ними, выказывая заинтересованность в скорейшем заключении мирного договора. Для его подписания я пригласил их сюда, сказав, что моя армия останется в поле, а они могут привести с собой сильный отряд для обеспечения собственной безопасности.

Уверовав в свою силу и значимость, Пятеро милостиво согласились приехать ко мне. Видели бы вы, как они важничали, как надменно разговаривали со мной: еще бы, они уже видели себя победителями, а меня и моего отца – поверженными! Их спесь была настолько велика, что они не позаботились даже оставить заложников из числа нашей родни для обеспечения своей безопасности. Правда, они привели с собой в город несколько десятков до зубов вооруженных воинов, но когда мы подъехали к моему дворцу, эти воины остались на площади. Вообще, Пятеро вели себя так, будто это они привезли меня сюда, а не я их. Понятное дело, что я им всячески подыгрывал: во дворце я повел Пятерых в центральный зал, почтительно следуя за ними.

И вот, когда мы уселись за стол якобы для подписания договора, из потайной комнаты выскочили несколько моих людей, которые в мгновенье ока обезоружили и связали Пятерых. Одновременно площадь перед дворцом была окружена моими солдатами, имевшими троекратный численный перевес над вражеским отрядом. Пятеро были так ошеломлены, что не оказали никакого сопротивления, – в отличие от их воинов, боровшихся до последнего.