Как управлять поместьем: пособие для попаданки (СИ)

– Надеюсь, его убийцы будут пойманы и наказаны, – строго говорю я после некоторой паузы.

Назаров хмыкает, а отец Андрей только молча кивает. И снова я чувствую повисшее в комнате напряжение.

– Простите, батюшка, но вы же не станете вспоминать о прощении? – я воинственно вскидываю голову. – Если один человек умышленно лишил жизни другого, он должен понимать, что ему за это грозит.

– Суд Божий, – тихо произносит священник.

С этим спорить я не собираюсь, но всё-таки говорю:

– А как же законы мирские? Вы же не будете спорить, что они тоже должны исполняться?

– Кто я такой, чтобы с этим спорить, Анна Николаевна? – смиренно улыбается он. – Я всего лишь хочу сказать, что нам сейчас прежде всего о душе покойного Сергея Аркадьевича думать надобно.

Похоже, у доктора появился союзник. Ну, ничего, скоро вернется заседатель с полицией – уж они-то на это преступление посмотрят по-другому.

Но союзник в этом вопросе у меня появляется гораздо раньше. Мы только-только садимся за стол, когда Сухарева докладывает еще об одном госте.

– Денис Ефимович Пригодин, ваше сиятельство!

Фамилия эта кажется мне знакомой, но я не сразу вспоминаю, о ком идет речь.

Визитер оказывается солидным мужчиной среднего роста, лысоватым и с лоснящимся, будто намазанным маслом лицом.

– Великодушно прошу простить меня, ваше сиятельство, за столь поздний визит. Но прошу принять во внимание, что я только после обеда узнал об ужасном происшествии, случившемся с вашим супругом. Не имел чести быть вам представленным ранее, но всё же счел возможным приехать, чтобы выразить слова глубочайшего соболезнования.

За всеми этими витиеватыми фразами я почти теряю нить его мыслей. Я торопливо киваю – только, чтобы он немного сбавил темп своей речи.

– Право же, столь варварское преступление характеризует нашу губернию не в лучшем виде. Боюсь, вам, ваше сиятельство, наша провинция уже кажется дикой. Но смею вас заверить, такое тут случилось впервые. Да-да, прежде ничего подобного тут не было. И мы полагали, что все эти непотребные вольнодумства до нашей глуши не доберутся. Это в столицах народ позволяет себе всякие бунты, а у нас крестьяне до недавнего времени вели себя смирно.

– Денис Ефимович, не изволите ли отведать водочки с дороги? – Назаров тоже пытается прервать это словоблудие, но тоже безуспешно.

– Да-да, благодарю вас, – соглашается гость, – но исключительно за упокой души его сиятельства. Выдающийся был человек! Ну, да что говорить, вы, Анна Николаевна, и сами про это знаете. И смею вас уверить, мы приложим все усилия, чтобы обнаружить и примерно наказать супостатов. Надеюсь, сами вы не пострадали?

Он задает вопрос, но не дает мне ни секунды, чтобы на него ответить.

– А что же вы дальше намерены делать, Анна Николаевна? Вам, москвичке, в провинции, наверно, будет неуютно.

– Право же, Денис Ефимович, вы несколько бестактны, – не выдерживает и отец Андрей.

Пригодин отправляет в рот кусок жареной стерлядки.

– А что я? Я всего лишь спросил, не собирается ли Анна Николаевна вернуться в Москву.

Я пожимаю плечами:

– Возможно, я так и сделаю.

Честно говоря, это было бы даже любопытно – посмотреть на Москву середины девятнадцатого века. Не думаю, что я узнала бы ее.

Пригодин тут же откладывает вилку в сторону.

– Еще раз простите за назойливость, ваше сиятельство, но я почему интересуюсь – у нас с Сергеем Аркадьевичем были некоторые договоренности, которые, я надеюсь, вы нарушить не захотите.

Понятия не имею, о чём идет речь, и потому отвечаю достаточно осторожно:

– Разумеется, Денис Ефимович, я не собираюсь расторгать договоры его сиятельства. Если у вас есть документы, подтверждающие…

Он не дает мне договорить:

– В том-то и дело, ваше сиятельство, что это были устные договоренности. Но они, надеюсь, для вас имеют не меньшую силу. Мы собирались подписать бумаги в ближайшие дни. Я как раз ждал возвращения графа в Даниловку.

Он смотрит на меня с заметным беспокойством. А еще я вижу, как напрягаются и доктор, и священник, и, наконец, вспоминаю, кто мне говорил о Пригодине! Стешка! Точнее, она говорила не о самом Пригодине, а о его поместье. Но сути дела это не меняет.

И когда я задаю вопрос, я уже почти знаю, о чём пойдет речь.

– И что же это были за договоренности, Денис Ефимович?

– Да так, небольшой пустячок, Анна Николаевна, – гость елозит на стуле. – Ваш супруг собирался продать мне несколько крепостных – только и всего. Не сомневайтесь – по хорошей цене.

– Не о молодых ли девицах идет речь? – брови отца Андрея сходятся у переносицы.

Значит, девочка сказала правду. Граф собирался продать ее сестру. Я понимаю, что в то время были совсем другие нравы, и продажа крепостных была вполне обычным делом, но мне всё равно становится не по себе.

– А помните ли вы, Денис Ефимович, – на всю столовую грохочет голос Назарова, – что закон запрещает разделять семьи крепостных при продаже? А значит, подобная сделка противозаконна!