Как устроен город. 36 эссе по философии урбанистики

Современный микрорайон – это устройство, в котором смысл жизни есть, но за забором. В отсутствие «сердца общины» есть одно общепринятое общественное пространство. Место, где люди общаются, где складывается местная идентичность, формируется социум. Единственный элемент обустройства спального района, изготовляемый и внедряемый в России повсеместно, – это детская площадка. Префекты, депутаты, клерки общегородского значения и даже некоторые федеральные чиновники неустанно заботятся о детских площадках, посещают их, дают там интервью, по состоянию детских площадок оценивают эффективность их деятельности.

Это след первоначального смысла жизни в микрорайоне – жизни для детей. За смысл пространства отвечают дети. От дошкольников до молодых людей возраста первой любви, от молодых родителей до алкоголиков на пенсии – все жители микрорайона проводят свой досуг в песочницах и на качелях. Тренируя, видимо, детскую способность изумляться тому, как же странно устроена жизнь.

Впрочем, в последнее время современные песочницы стали оборудовать бесплатным Wi‑Fi. Так что они смогут связываться друг с другом. Некоторые считают, что это основа для формирования будущего гражданского общества в России.

Гаражи

Есть разные подходы к поискам русской национальной идентичности вообще и в структуре российских поселений в частности. Там много всего придумано, но вот есть одна уникальная вещь – гаражи. Русские гаражи – это как русский авангард или русская вера. Встречаются преимущественно в России.

Причем гаражи претерпели существенную эволюцию от советских к постсоветским временам. Советский гараж являлся прежде всего местом и формой проведения досуга. Советский индустриальный город был устроен таким образом, что отдых мужчины работоспособного возраста в нем не был пространственно предусмотрен. Если у него не было гаража или друга с гаражом, он проводил свое свободное время на детской площадке во дворе или у магазина, мучительно переживая свою неуместность. Иное дело – гараж. Карбюратор, кто помнит, – это такая вещь, что за перебиранием можно проводить годы.

Однажды я написал, что Симон Кордонский открыл «гаражную экономику». Он отреагировал в своем фейсбуке следующим образом: «Ревзин может писать что угодно. И о чем угодно, в том числе о том, что знает понаслышке. Авторы темы гаражной экономики – Александр Павлов и Сергей Селеев». Мне остается лишь повторить эти слова и извиниться перед выдающимся социальным мыслителем за безобразную диффамацию. Так или иначе, это колоссальное открытие. Выяснилось, что в бывших индустриальных городах, где закрылись заводы, от 15 до 30 % населения работают «в гаражах», то есть Россия – это вовсе не страна, которая ничего не производит, а вяло посасывает тонкую денежную струйку из цистерны патернализма. Нет, она производит машины и диваны, чебуреки и табуретки, книжные полки и стрелковое оружие, алкоголь и наркотики, шьет и пилит, разводит свиней и пушного зверя, создает сувенирную продукцию и спортинвентарь и т. д. и т. п. – в гаражах. Гаражи превратились в мастерские, и они живут своей жизнью. Это огромные городские территории со своей охраной, питанием, юристами (для переоформления машин), зонированием, социальной иерархией – фактически города в городах.

Репортажами о гаражных кооперативах в Тольятти и Димитровграде, Анапе и Москве, Тюмени и Владивостоке заполнены журналы и газеты. Обычно это описание самой мастерской и производственного процесса, очерк хозяйственной деятельности и быта (с оттенком этнографической отстраненности), интервью с хозяином, описание отношений с властью и серых финансовых схем. Иногда сочувственное, иногда негодующее. В последнем случае в рассказ добавляются порочные детали – антисанитария, подделки, мафия, преступность, проституция, наркомания, мигранты.

Симон Кордонский в своих статьях, введших меня в прискорбное заблуждение, убедительно доказывает, что наша гаражная экономика – это не бизнесы, а промыслы. Само слово «промысел» вызывает в памяти рабочие слободы, атмосферу средневекового города. Конечно средневекового сапожника или ювелира трудно сопоставить с димитровградским карбюраторщиком или московским веломастером. Наши промыслы – это промыслы людей постиндустриальной цивилизации. Однако сам способ устройства этой деятельности по типу не капиталистический. Бизнес можно продать, а промысел – нет. Бизнес нацелен на производство товара, а промысел – изделия, а уж продастся или нет – другой вопрос. Есть множество других отличий.

Если же говорить о среде гаражей, то это, разумеется, трущобы. И это по-своему изумительно.

Гаражные кооперативы – это незаконное дитя спальных районов, они оборотная сторона массовой индустриальной застройки. Стоит индустриальной цивилизации закончиться, фабрике, которая эти районы породила, встать – и среда возвращается к тому, из чего она возникла. К сырью, из которого была собрана фабрика.