Как в кино

По сути, ее родители были типичными представителями течения хиппи, хоть и принадлежали к более позднему поколению. Отец считался художником, хотя в Москве его картины не продавались. Почему-то он был уверен, что в Таиланде дела пойдут лучше… И ведь не ошибся! По крайней мере, им удавалось как-то выживать там, и возвращаться они не собирались.

Даже сезон дождей не вызывал у Асиной матери уныния, хотя до сих пор помнилось, как она проклинала серое, низкое небо Подмосковья. Если она снилась дочери, то всегда за пеленой дождя, и лицо ее виделось все менее отчетливо, хотя фотографиями родители делились охотно. Но Ася воскрешала во снах ту маму, которую помнила… Новый образ с ярких снимков был чужим для нее.

Сообщать им о том, что у бабушки случился инсульт, Ася не стала, ведь они все равно не прилетели бы к ней на помощь, а переживать очередное разочарование не очень-то хотелось. Больше надежды было на соседку – тетю Наташу, которая забегала проведать и покормить старушку, пока Ася была в институте. Хорошо еще после пандемии большая часть обучения так и проходила онлайн, преподавателям новая система пришлась по вкусу. Так что мотаться в Москву не было необходимости.

– Бабушка, это я! – крикнула Ася с порога. – Как ты? Сейчас подойду.

Быстро разулась, аккуратно повесила красивое пальто, сшитое соседкой ко дню Асиного рождения и побежала в дальнюю комнату, радуясь тому, что в доме тепло – заставить бабушку одеться потеплее было невозможно, она признавала только ситцевые халаты с короткими рукавами.

Присев рядом с ее креслом, Ася прижалась щекой к теплой полной руке:

– Я пришла. Поужинаем?

Было счастьем, что бабушка узнавала ее и даже могла связно поддерживать разговор, только многое забывала.

– В моей голове образовалась дырка, – как-то сказала она. – И в нее вылетело столько замечательных вещей! Вот только не помню каких…

Погладив внучку по голове, бабушка снова повернулась к телевизору, стоявшему здесь с незапамятных времен:

– Кажется, я ужинала. Не хочется.

– Ладно, – согласилась Ася. – Я перекушу, и будем укладываться, хорошо?

Бабушка не ответила, ее уже затянул разноцветный экран. Поцеловав седую макушку, Ася выпрямилась и внезапно ощутила то состояние, которое охватывало ее, когда в душе вызревал новый рассказ. От него вокруг сердца вскипали горячие буруны и хотелось выкрикнуть что-нибудь удалое… Забыв о еде, она бросилась в свою комнату и включила ноутбук. Размяла пальцы, на секунду зажмурилась и уверенно напечатала название: «Акварельный город»[1].

* * *

«По канату света от окон мы бредем. Ночь разливается ветками лип. Здесь пахнет маленькими мятными леденцами с автосервиса.

Нам не по пути, и я скоро уйду. Ты поправляешь ворот пальто и покусываешь сигарету. Леся потягивается:

– Я так рада, что мы в театр сходили. Давайте чаще?

– Чаще… – грустно усмехаешься ты. – Нет. Театр – это, знаешь, как Новый год.

Леся смолкает и смущенно дергает носом, вдыхает морозный воздух. Я молчу. Я всегда молчу с ними. Хочется слушать их и улыбаться.

– Эмиль, я хочу кофе.

У тебя красивое имя из пяти букв, и она всегда небрежно произносит его, а я боюсь. Мне кажется, твое имя, как бабочка, взмахнет крыльями и улетит от меня.

Ты всегда покупаешь нам кофе и круассаны. Пока Леся что-то тараторит, ты смотришь на запотевшие от прохлады окна. Ты такой высокий, что мне кажется, ты меня просто не видишь.

Задрав голову, посмеиваешься и указываешь на окно, где девочка корчит нам рожи. Леся вздрагивает и начинает растирать себе руки:

– Черт, всего сентябрь, а такая холодрыга. Пойдемте?

Киваю и иду за ней.

Мне кажется, эта улочка с лентами теплых гирлянд, эта мягкая брусчатка, как будто с чьей-то картины. Очень знакомой картины. Я осматриваю дома и замечаю красивую мечеть. Ты бы зашел с удовольствием, если бы нас не было рядом.

Ты протягиваешь мне руку:

– Не потеряйся.

Небо будто акварельное. У меня кружится голова. Закрываю глаза. Сжимаю твои теплые пальцы. Леся уже танцует с продавцом картин. Здесь очень много картин.

– Эмиль! Давно не заглядывал. Что за дамы с тобой?

У старого художника серые прищуренные глаза. Он внимательно осматривает меня. Ты жмешь ему руку:

– Мои подруги. Хотел показать им ваши работы.

Художник отрывает от меня взгляд и зовет за собой. Полотно за полотном. Я касаюсь холста, и становится теплее.

– Нам пора. – Ты с грустью смотришь куда-то.

– Завтра придут заказчики?

– Да, это так. Завтра еще одна работа покинет меня.

– Девушка, а как вас зовут? Вы кого-то мне напоминаете.

Ты дергаешься и сжимаешь мою ладонь.

– Анжела.

Старик поднимает брови и начинает складывать свои картины. Хитро смотрит на тебя:

– Ты талантливее, чем я думал.

И ты уводишь меня. Леся бежит за нами.

Дома тишина. Пахнет краской и цветами. Их здесь очень много. Леся бухается на матрас:

– Все, я устала и буду спать.

Ты продолжаешь стоять в коридоре и потерянно смотреть на нас. Леся накрывается одеялом и бурчит:

– Не веди себя как маньяк. Иди спать.