- Одинокий портной Ганс, одержимый идеей сшить идеальный костюм, достойный королевских персон, - следующий портрет показывал удушенного кусками ткани и истыканного швейными иголками человека.
- Неужели ты думал, что чудеса всегда приносят лишь благо, Ларинес? - вкрадчиво прошептал я ему на ухо. - Но если принять слишком большую дозу порошка, они становятся неконтролируемы. Даже доброе волшебство бывает вредным.
- Не надо! Пожалуйста, хватит! - истерично прорыдал он. Милборн бросил на меня затравленный взгляд, которым он, видимо, надеялся остановить меня. Но я был непреклонен.
- Или ты и вовсе не думал об этом? Тогда я заставлю тебя подумать. Вот Уродливый Донни, с детства терпевший насмешки сверстников. Как я понимаю, он стал настолько красив, что его перестали выносить зеркала, - изуродованное осколками стекла тело валялось в неприметной комнате в полумраке.
- Зачем Вы это делаете? - взвизгнул Ларинес, совершив ещё несколько попыток вырваться из моего стального захвата. - Зачем?!
- Эти люди, измученные сами собой, хотели получить то, чего желали, не прилагая к этому слишком больших усилий. Большинство из них находились на грани отчаяния, - я развернул перед ним все семь картин, которые у меня накопились за это долгое расследование, и снова уткнул в них его лицо. - Вы использовали это для собственного материального блага. Ведь чудеса, навеянные волшебным порошком, проходят, и нужна новая доза. Со временем, её нужно всё больше и больше. А уж если пыль принадлежит первоклассной фее, то она вызывает мгновенное привыкание. И, в попытках достать её, эти люди отдадут что угодно. Вы знали всё это.
Ларинес обеспокоено взвыл и снова зарыдал как ребёнок.
- Зачем Вам это? За что Вы так со мной? Я не виноват, я не виноват!
- Питс, - предупреждающе подал голос Милборн. Ещё немного - и он кинется меня останавливать. Лучше бы ему этого не делать.
- За то, что вы вызываете у меня лишь отвращение, - прошипел я с ненавистью. - Ты виноват, Ларинес. Ты знал, что поступаешь противоправно, но решил, что ты выше закона. Лишь потому, что твоя родня заправляет львиной долей финансовых структур в городе. Знаешь, сталкиваясь с кошмарами в сказке, сказочные герои зачастую начинают меняться, становиться частью кошмара, потому бросаются лечиться в реабилиталку. Но я насмотрелся столько кошмаров в своей жизни, что они меня совершенно не пугают. Ведь я обращу их против тех, кто в них повинен. Я стану твоим кошмаром, Ларинес, и от меня тебя не спасут ни деньги, ни стены пансионата.
В довершение этой пылкой фразы я резко впечатал его лицом в стол. Милборн сорвался ко мне, чтобы остановить, но я тут же выставил в его сторону револьвер, заставив замереть на месте от ужаса. Я тяжело дышал, совсем забылся, происходящее накрыло меня удивительной волной пьянящего азарта. С лёгкой растерянностью, я спрятал оружие в карман и поспешил выйти из допросной под вой боли и отчаяния лепрекона.
- Иногда, - уклончиво ответил я, больше думая о пришедшем мне на ум воспоминании. Ещё тогда я впервые заметил, что превращаюсь в кошмар. Но хорошо ли это было или плохо? на тот момент это было упоительно. И всё же я балансировал на грани. В сказке нет места кошмарам, и бояться меня будут не преступники, а прежде всего - члены общества. Так же, как сейчас окружающие меня реабилитируемые. Я видел нотку страха в их осторожных взглядах на меня. Я напоминал им о том, что они пережили.
- Вы должны пойти нам навстречу и понять, что мы хотим вам помочь, Джейм, - продолжила настойчиво докторша. Кажется, она хотела действовать аналогично моему лечащему врачу. Я усмехнулся, понимая, что её настойчивый тон, в отличие от его спокойного, вызывает у меня лишь острое неприятие.
- Может, мне лучше пойти к доктору Хейнсу? - поинтересовался я, игриво вздёрнув бровью, на что она нахмурилась ещё больше. Я ей не по зубам, и только что я открыто это продемонстрировал, что было несколько унизительно.
- Нет, расписание процедур для всех одинаково, и Вы будете их проходить, - мрачно отрезала она и записала что-то в своём журнале. - Продолжим. Вильен, Ваша очередь.
Я усмехнулся и отвёл взгляд в сторону, снова возвращаясь к своим мыслям. Как же чудовищно медленно тянется время.
... Но я понимал, что времени мне чертовски не хватает. Мы мчались с Милборном верхом на полицейских скакунах, о чём свидетельствовали значки на их кожаных уздечках, но это нисколько не упрощало передвижение по переполненным улицам. Я не хотел доставать из сумки на седле цветок-дуделку, разносящий по округе звук сирены, чтобы не предупредить о своём приближении преступников. Они итак должны собираться в спешке, заметив исчезновение лепрекона, должны заметать следы. Мой конь запыхался, но я всё равно пришпоривал его, от чего его движения становились всё механичнее. Я пугал его, и не только его.
- Питс! - прокричал мой напарник, всеми силами пытающийся меня нагнать. - Сбавь ход, Питс!