Как в СССР принимали высоких гостей

Подобные дары немало удивляли московитов, но по-настоящему ценными подарками считалось оружие и боевые доспехи. Так, царю Алексею Михайловичу имеретинским царем Александром в 1659 году был подарен так называемый «панцирь» (легкий оборонительный доспех), сплетенный из медных посеребренных колец. В отличие от русских доспехов, которые имели сравнительно небольшой вес, не стесняли движений, доспехи западноевропейских рыцарей XV–XVII веков были значительно тяжелее. Конь рыцаря также был одет в тяжелый доспех, прикрывавший его грудь, бока, спину и круп. Подобный доспех на рыцаря и коня был подарен в 1584 году царю Федору Иоанновичу польским королем Стефаном Баторием (общий его вес около 100 килограммов).

Царским выездам в XVI–XVII веках уделялось большое внимание. Богатство выезда символизировало богатство московского двора и могущество всего государства. Многие предметы парадной конской упряжи выполнены иранскими и турецкими мастерами XVI–XVII веков и поступали в Россию в основном как подарки от дипломатов и купцов этих стран.

Среди даров восточных правителей преобладало конское убранство, отличавшееся необыкновенной роскошью.

После того как в конце XVI века начались постоянные дипломатические отношения России с Персией, в 1590 году иранский посол привез от шаха Аббаса I в подарок царю Федору Иоанновичу седло, луки которого окованы золотом и усыпаны драгоценными камнями. В 1618 году Михаилу Федоровичу были подарена узда, затканная золотом, а в 1635 году – седло, оправленное золотом [9].

На протяжении столетий лошадь – один из самых ценных даров. Так, в списке подарков герцога Голштинского царю Михаилу Федоровичу первые три позиции занимают вороной жеребец, серый в яблоках мерин и гнедая лошадь, затем упоминаются: химическая аптечка, большое зеркало, часы и т. д. [10].

Русские правители отдаривались мехами, драгоценностями, ловчими птицами. Особенно ценились русские меха. Царь Федор Иоаннович отправил в дар королеве Елизавете помимо четырех кусков персидской золотой парчи и двух кусков серебряной, большой белой мантии из штофа, большого турецкого ковра «четыре богатых связи из черных соболей, шесть больших белых с пятнами рысьих шкур, две белые шубы из горностая, королева даже вспотела, устав перебирать золотые ткани и особенно соболей и меха…» – вспоминал Джером Горсей [И].

Царь Федор Иоаннович в 1595 году послал императору Рудольфу II «1003 сорока соболей, 519 сороков куниц, 120 черно-бурых лисиц, 337 000 лисиц, 3000 бобров, 1000 волчьих шкур, 74 лосиные шкуры» [12].

В средневековой посольской практике не раз возникали и скандальные ситуации, связанные с посольскими дарами. В 1600 году турецкий султан отправил в Москву к Борису Годунову посла с ценными дарами, но царь отослал ему все обратно с таким ответом: «Поскольку ты являешься исконным врагом христианства и брата нашего императора римского и пр., мы не можем и не хотим быть твоим другом, а будем пока живы, твоим врагом и что только можно будем делать тебе наперекор». Годунов послал в Турцию шубу выдубленной добела свиной кожи в большом, зашитом кожаном мешке, который был покрыт кусками блестящей парчи и наполнен свиным навозом [13].

В XVI веке турецкий султан – сильнейший и опаснейший из «бесерменских царей». И потому русское правительство не могло не относиться к нему с величайшей настороженностью, ибо Османская империя представляла угрозу всему христианскому миру.

В то же время английская Реформация, положившая конец враждебной политике Англии по отношению к Турции, стала искать в ее лице союзника против отдельных католических государств.

Новому российскому послу в Англии Г.И. Микулину, отправившемуся в Лондон в 1600 году, было поручено выяснить, не помогает ли королева Елизавета султану «людьми или казною». 14 октября состоялась аудиенция у королевы, на которой по настоянию Микулина не присутствовали послы других государств. При входе посланника в тронный зал Елизавета I встала и выслушала его приветствие. Затем она поклонилась и, спросив о здоровье государя и государыни, взяла из рук посла «кредитованную» грамоту и сидя выслушала его «наказныя речи». В ответной речи она выразила радость по поводу воцарения на русском престоле Бориса Годунова, похвалила привезенные русскими «поминки» (сорок четыре соболя) и, пригласив посла сесть, стала расспрашивать о путешествии. Во время пребывания Микулина в Лондоне ему оказывались особые знаки почтения. В праздник крещения за обедом Г.И. Микулин сидел слева от королевы за отдельным столом, притом что все остальные присутствующие в палате угощались стоя. Елизавета пожаловала посла собственноручно застреленным оленем, пригласила на праздник ордена Подвязки, ему было предложено охотиться в королевских заповедных островах, куда никому не разрешалось выезжать. Нарушение протокольных норм в отношении иностранного посла свидетельствовало об особом расположении королевы Елизаветы I к царю Борису Годунову.