Как в старой легенде (СИ)

— Не будем заставлять ждать хозяйку замка, — произнес Глеб.

Первыми, кто рванул к выходу, стали Генрих и Тарлантур…

— Прасковье нужно подлатать королеву, — объявил Шилов, — поэтому завтрашний день мы здесь. Да и послезавтрашний тоже.

В его покоях, кроме него, собралось четверо. Братья полировали клинки, Чимоданов любовно баюкал топор, а Тарлантур, давно приведший оружие в порядок, лениво потягивал вино.

— Чуть больше суток, — заметил последний.

— Вполне хватит, — хмыкнул Ловус.

Петруччо проверил оружие на остроту — идеально, как и всегда.

— Три часа на сон — выступаем к рассвету, — сообщил Виктор, — пора поохотиться.

Варсус доставит сведения к утру и присоединится к ним; шестеро лучше, чем пятеро.

…Из окна своих покоев Бейбарсов молча наблюдал, как половина его свиты, вооруженная до зубов, покидает двор. Шилов взвесил, сделал выводы, и пришел к тому, что в замке императорской чете ничего не грозит — а потому забрал лучших…

Татьяна спала — несмотря на возражения, «адская Праша» накачала ее успокоительным зельем.

========== Часть 16. Прасковья ==========

— Гроттер, — Бейбарсов присел рядом, — по возвращению мы пробудем в столице всего неделю. Затем нас ждет Восток.

— Зачем это? — устало отозвалась девушка.

Несмотря на целебные настойки, порез все еще болел — и достаточно сильно.

— Я и так долго оттягивал поездку. Дольше нельзя — тени становятся длиннее.

— Но зачем там я? — не поняла Таня, — я и в Священном граде была бесполезна.

— Ты королева, и обязана знать свои владения. Ты обязана знать всех высших лордов… Все духовенство и всех великих монархов.

Гроттер равнодушно пожала плечами.

— Три года мне это не мешало сидеть в столице.

— Три года на тебя не покушались, потому что моим врагам было, что терять — либо они боялись. Теперь же они смирились с тем, что у них все отняли. А вернее, они испугались настолько, что впали в безумие. Идиоты! — воскликнул мужчина, — они решили, что следует обуздать меня, пока не поздно… Как раз, когда я, наконец, решил, что добился для Тартара достаточно…

— Ты губишь все, к чему прикасаешься, император Некрома, — прошептала его жена.

Уже вторая женщина, к которой он когда-то испытывал теплые чувства, за последнее время говорила ему подобное. Первая в юности была ему интересна из-за своего коварства; другая вызывала страсть, граничащую с нежностью, — и бесконечную жажду обладания…

— Тучи сгущаются, Гроттер. Если ты хочешь защитить империю для собственного сына — ты сделаешь все необходимое.

— Вы спекулируете моими чувствами как матери.

— Да. Но я однажды послушал тебя, и проявил милосердие, дав сбежать бывшему правительству Пустошей. Ты видишь, к чему это привело.

— Милосердие, Глеб… Император. Твое милосердие еще ни к чему плохому не привело…

— Я смотрю вперед, Гроттер! Престол — не то место, где говорят о милосердии. Милосердие к подданным — одно, но врагов нужно уничтожать без капли сожаления, потому что не успеешь отвернуться — и они нанесут тебе удар в спину. Очнись уже, Гроттер. Грядет что-то темное. Тени становятся длиннее…

Таня только прикрыла глаза.

— Сколько она еще пробудет в таком состоянии? — вопросил Бейбарсов, — мне нужна королева Тартара, а не слезливая девчонка, бормочущая о милосердии.

Прасковья медлила с ответом. Она ненавидела разговаривать, и все об этом знали.

— Нескольких часов мало. Мои зелья действуют лучше, когда она спит. Сутки такого сна, несколько часов на то, чтобы прийти в себя — и можем ехать. Не послезавтра.

— Хорошо. Дополнительные сутки — и она должна стоять на ногах.

Адская Праша окинула его презрительным взглядом.

Бейбарсов усмехнулся; возможно, не будь он влюблен в собственную жену, и не будь Шилов очарован этой особой… Он бы плюнул на свои принципы и выбрал фаворитку.

Шилов и компания вернулись к вечеру.

Страж опустил перед Бейбарсовым ворох медальонов, крестов и других нательных украшений — все в крови. Он всегда давал материальный отчет о своих действиях — так учил Арей. Так было правильно… По Кодексу.

— Бывшее правительство Пустошей. Вернее, половина его часть. Шелуха.

— Бессмертник? — разомкнул уста Глеб.

— Бессмертник пребывает в объятиях озерийской королевы, — сообщил Виктор, — остальные также в Озерии.

Настурция, Настурция…

Похоже, не я один пренебрегаю нашим договором, усмехнулся Глеб.

— Волновать местный люд более некому. Теперь я уверен в этом. Если кто и будет появляться — местные силы вполне справятся.

Император кивнул.

— Благодарю.

Шилов легко поклонился и вышел из покоев.

Поморщившись, он коснулся предплечья — и, что-то решив, поспешил к Прасковье.

Адская Праша валялась на кровати в выделенной ей комнатушке, и лениво созерцала потолок. Шилова она встретила безразличием — сменившимся, однако, легкой тревогой, когда заметила, что тот держится за плечо.

Скинув камзол и рубаху, Виктор молча опустился на стул. Моментально соскочив с ложа, Прасковья вытащила свой дорожный сундучок с зельями — и теперь деловито промывала рану.

Оба молчали: они никогда не испытывали потребности в разговорах…