Как в старой сказке (СИ)

Бейбарсов смотрел на труп отца. Даже в последнем сне, с искаженным болезнью лицом, он все еще выглядел царственно и величественно.

Несмотря на то, что Глеб планировал ускорить его смерть, ему не очень-то хотелось становиться королем. Ему нравилась его прежняя жизнь — вот только момент для перемен наступил самых подходящий.

Свободы больше не будет.

Детские шалости. Беседы с Танталом. Шашни с придворными дамами — из чистого интереса, короткие и немногочисленные; военные походы с Гломовым; охота и дружеские вылазки в компании Багрова, Ярояра и уже упомянутого Игната…

Легкость. Безответственность. Возможность отрешиться, запереться в покоях и заняться своими делами. Поиски любви, увенчавшиеся успехом… Подглядывание за Татьяной и ее подругами — кажется, им тогда было весело… Снисходительные смешки отца, с интересом наблюдавшим за влюбленным сыном.

На своей жизни нужно было поставить крест: жизнь монарха самому монарху не принадлежит. Как всегда, этот крест ставится на могиле предыдущего короля…

— Мы понесли непоправимую утрату. Ушел король, мудрость которого станет легендой. Тантал никогда не будет забыт. Его правление — пример высочайшего величия Скальелесья.

Наш король был справедлив и мудр. Его реформы пошли на благо всего народа — как дворян, так и простого люда. При нем наши земли увеличились втрое. Мы получили половину Древнелесья. Мы получили все Пустоши. Вчера о добровольном присоединении попросили Утесы и Заречье. Теперь Скальелесье по праву считается самой могущественнейшей державой на этом материке. И потому… — Глеб поднял голову, — говоря о смерти короля, я говорю и о рождении нового государства.

Я отрекаюсь от своей фамильной ветви и становлюсь над нею; теперь для меня значение имеют лишь род и эта страна.

Итак, сегодня я, Глеб из рода Некрома, провозглашаю себя императором Тартара. Отныне наша страна будет известна всему миру только под этим именем.

Мужчина продемонстрировал всем венец из стали и серебра — простой, без украшений и каменьев, и опустил его на свою голову.

— Да здравствует император… — зашептали в зале, — ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР.

Повинуясь, Таня молча согнулась в поклоне.

Родила она наутро — здорового крупного мальчика с зелеными глазами и черным пушком вместо волос.

Глеб зашел в ее покои и остановился у края ложа. Его жена выглядела очень усталой, — немудрено, ведь роды, как говорят, были достаточно тяжелыми. Ее увели вскоре после коронации — и пир, посвященный кончине старого и воцарению нового монарха, прошел без нее.

Некрома всегда отличались своими обычаями… По традиции, коронация проходила в день похорон в храме, служившем усыпальницей Некрома. Будущие правители получали благословение на могилах своих предков…

Таня молча протянула ему сына. Какое-то время Глеб внимательно рассматривал его, вглядываясь в каждую черточку младенца — а потом вновь перевел взгляд на Гроттер. В нем девушка прочитала… признательность? Нежность? Подобие любви?

Королева — или императрица, как ее теперь называть — глядела гордо и торжественно. Глеб кивнул и направился к выходу.

— Унести дитя, — бросил он служанке, которую привел с собой.

— Глеб… Нет! — вскрикнула Татьяна, вскакивая с ложа, — не забирай у меня… Прошу…

Глеб… Как редко она называла его по имени.

Мужчина остановился и обернулся.

— Успокойся. Тебе его вернут, как отдохнешь. Я обещаю. Даю свое императорское слово… Мне нужна живая и здоровая супруга.

И тут Таня поняла, что никогда не сможет выполнить последнюю просьбу Тантала.

====== Эпилог ======

Добрый король, прекрасный принц и прекрасная принцесса, ее жесткий отец… Победоносная война, хрупкий мир, любовь, процветающее королевство… Империя. Со стороны это выглядело так красиво.

Как в старой сказке…

Часы моей жизни сочтены. Лекари знают свое дело, и уже и так продлили мои муки на половину суток — могли бы больше, но я почти дописала нашу историю.

Они говорят, что шансы на полное выздоровление есть, но я никогда не тешила себя иллюзиями…

Глеб умер практически сразу. Он заслонил меня собой и принял основной удар — но следующий достался мне. Да, я выживу… Но не хочу остаться немощной калекой. Да и зачем?

Все двадцать восемь лет правления, всю жизнь я ненавидела своего царственного супруга. Он был отменным монархом — чересчур жестким, но при нем Скальелесье стало империей; был неплохим отцом… А вот мужем — отвратительным.

Я ведь так и не смогла его простить. Могла, да… Но не хотела. Его жестокость отвращала меня до конца жизни. Его амбиции. Его надменность.

Все эти года я носила цветы на могилы его жертв. Всех, кто пострадал от его правления… Иван Валялкин, Жанна Аббатикова, Елизавета Зализина, Евгений Мошкин, Вера Попугаева, Жикин, Лигул, наконец, Тантал… Я даже навещала склеп Аделии Дель-Торт.

Я ненавидела Глеба… Ненавидела ли? Возможно, даже, любила. Насколько могла вообще любить этого человека. У нас были и хорошие моменты… Пожалуй, были.

Я даже научилась им управлять: да, через постель… Я вертела им, насколько могла — и он был верным мужем до конца своей жизни. Некрома может полюбить всего один раз… И Глеб любил, как умел.