Как воспитать кота и дракона

Ненавижу чувство беспомощности и разочарования. Впервые я его испытала, когда в десятилетнем возрасте оказалась в детском доме после гибели родителей. Никто из родственников не пожелал взвалить на себя заботу о сироте, сделав вид, что меня просто не существует на белом свете. Наверное, потому, что у моих родителей почти ничего не было: квартиру, и ту снимали, чтобы не ютиться в двухкомнатной вместе с родителями мамы. Может, там было и еще что-то, но я этого либо не помню за давностью лет, либо не знаю из-за того, что взрослые не обсуждали свои проблемы при ребенке. Но это уже и неважно. Выпустившись из детского дома и выйдя замуж, я попыталась было найти своих родственников и наладить контакт, но… В общем, получив от тетки со стороны отца отказ в такой форме, что прорыдала всю ночь в подушку тайком от мужа, я наутро решила, что лучше всего сделать вид, что у меня и в самом деле никого нет. Оказалось, проще выгрызать себе место под солнцем ни на кого не оглядываясь.

Отвернувшись от ворот и сделав шаг по направлению к замку и Бегемоту, я вдруг ощутила нечто схожее с тем, что ощущала после резкого отказа тетки. Сердце на мгновение сильно сжалось, причиняя невыносимую боль, а потом внутри меня взметнулась языками огня злость. Почему я должна отказываться от своего плана? Только потому, что не могу пересечь проклятый купол? А кто сказал, что я обязательно должна это делать? Почему нельзя позвать крестьян сюда?

– Али-ина-а-а… – подозрительно протянул Бегемот. – А ты не знаешь, случайно, почему мне страшно при виде твоих глаз?

Я нашла кота взглядом:

– Тащи сюда что-то матерчатое! Будем делать флаг, чтобы привлечь сюда крестьян. Я надеюсь, они не слишком трусливы и решатся подойти поближе. Я не готова вот так просто отказаться от своих планов и сложить лапки!

Кот скептически посмотрел на меня, но спорить не стал. Встал и большими прыжками помчался к замку. А я, обшарив глазами замковое подворье, вдруг обнаружила неподалеку от ворот выглядывающую из травы палку и усмотрела в этом добрый знак. Если так легко все получается, я на верном пути!

Замеченная мною палка оказалась держаком чего-то вроде сапы. Наверное, бедного садовника магия принца застала в момент работы, и он уронил инструмент там, где стоял. Повертев инструмент в руках, я решила, что это даже к лучшему, что мне попалась сапа, можно ткань навертеть на сам инструмент и не искать, чем бы его привязать.

– А зачем тебе мотыга? – раздалось за спиной от запыхавшегося кошака. Кажется, Бегемот всю дорогу туда и обратно бежал.

– Мотыга? – Я повертела перед глазами инструмент. – У нас это называется «сапа». А зачем… Лучше размахивать флагом на какой-то палке, чем держа ее в руках. Нашел что-нибудь? Давай сюда, сейчас покажу, как это будет выглядеть.

Заинтригованный кот дернул ушами и ко мне по воздуху подплыл белый матерчатый ком, подозрительно поблескивающий на солнце.

– Шелк, что ли? – скептически прищурилась я. – Он же скользкий!

Бегемот нервно подвигал туда-сюда усами:

– Извини, не подумал. Схватил первое, что подвернулось.

– Ну ладно, – вздохнула я, – попробуем с шелком.

Ухватив висевший в воздухе комок ткани и развернув его, я онемела.

– Это ч-что? – только и смогла выдавить из себя я, разглядывая болтающиеся в руках… панталоны. Закон жанра, блин! Могла бы и догадаться, что мне притащат! Все-таки почитывала фэнтези в своем мире, пусть и не запоем.

– Белье. – невозмутимо отозвался Бегемот. – Мужское.

Я подозрительно покосилась на кота. Бегемот, несмотря на то что мчался туда и обратно огромными прыжками, не запыхался. Будто не бегал за флагом, а не спеша фланировал по проспекту.

Поймав мой скептический прищур, Бегемот небрежно выдохнул:

– Да они чистые, не волнуйся!

Честно говоря, от такого заявления я впала в некоторый ступор:

– А ты что, мог принести мне и грязное белье?

Наверное, если бы шерсть могла быстро менять оттенок, Бегемот бы стал красивенького цвета спелой помидорки. А так он только возмущенно поправил лапкой ошейник жестом, которым обычно в моем мире мужчины поправляют ворот или галстук, слишком сильно сжимающий шею.

– Алина! – Бирюзовые глазки возмущенно сверкнули. – Ну ты напраслину на меня не наговаривай! Став котом, я не перестал быть джентльменом! – и Бегемот возмущенно задрал кверху розовый носик.

Я закашлялась, глядя на кота, в попытках удержать рвущийся из груди смешок. Нелепая сценка развеселила и помогла справиться с неловкостью и столбняком, напавшими на меня при виде жемчужно-белых, отделанных кружевом панталон. Хотя, если я не ошибаюсь, в этом случае правильнее говорить «кальсоны», а не «панталоны». По-моему, мужское исподнее называется именно так.

Привязывая текучую, приятную на ощупь ткань на мотыгу за одну штанину, я вдруг почему-то подумала, что кот «одолжил» белье у какого-то модника. Может быть… у принца?

– Слушай, Бегемот, а это, случайно, не у Филогиана одолжил нам материал для полотнища флага?

Кошак подскочил на месте, будто его иголкой в попу кольнули, и возмущенно распушил усы:

– Алина! Как ты могла даже предположить такое?