Как воспитать ниндзю

Оставались открытыми только узкие и исперещенные толстыми прутьями бойницы, через которые можно было только наблюдать, но даже ребенок не пролез бы. Но и они закрывались, только последними – после этого открытыми оставались только несколько отверстий для глаз, позволяющие незаметно осматривать окрестности. И несколько тонких отверстий-колодцев-труб в стенах. Что служили как колодцы для наших пуль, что были нацелены на места, которые невозможно было обойти, штурмуя замок и в которые можно было только выстрелить изнутри. Снаружи в узкую точку на высоте двух метров не попадешь.

Закрыв и завинтив все окна и двери изнутри, мы повалились на перины.

Снаружи чудовищных железных плит, закрывших все, кстати, было никак не заметно, ибо окна украшала густая растительность. Да и внешний вид щитов был украшен фигурным литьем, что придавало замку скорей изысканный вид и не навевало мысли о подлинном состоянии окон.

Разбудил меня свист китайца, и его пришлось пустить.

- Спрятали трупы? – спросил отец. – Нам ведь тут еще и жить... Не хватало еще неприятностей с армией, да и если продавать поместье, нехорошо было бы, если б тут валялись кости. Не нужно, чтобы люди нас преследовали.

- Спрятали! – довольно ответил индеец, пряча глаза. – Не будут нас преследовать...

Все проснулись, протирали глаза, на скорую руку ели. Оружие, порох, пули, ножи, еда в поход, одежда, – все было приготовлено заранее. Отдыхали уже одетые. Даже мама была одета, правда, мужчиной и в кожаную крепкую одежду. Как и мы с Мари. Последнее дело путешествовать женщиной. Нож на поясе, меч за спиной в ножнах, по два пистоля у каждого, ружье, небольшой рюкзак с продуктами и боеприпасами, запас денег у каждого, медикаменты, метательные ножи, лезвия, короткие бритвы, веревка, кошка у каждого, отмычки – в общем, нас можно было брать и выставлять как примерно экипированных бандитов прямо на виселицу. Правда все это сверху покрывалось плащами на меху, неброскими, но теплыми, надежными и непромокаемы, ибо они были пропитаны специальным маслом.

Впрочем, у каждого были свои особенности – мама была облегчена, без меча, ее нож – узкий клинок – был очень легким, но отравлен; у индейца были трубка и ядовитые колючки, китаец имел арбалет и ножи, у Мари было больше огнестрельного оружия, она была буквально обвешана им и оно было в самых странных местах, отец предпочитал холодное, и его плащ выворачивался наружу и с той стороны был очень богатым, в мгновение превращая хозяина в роскошно одетого торговца.

Я еще раз поглядела наружу. Телохранители, сейчас спящие на тюках, предупредили, что там никого нет. Даже двор был чисто вымыт от крови, и ничто не напоминало о недавнем сражении. Ни тел, ни клочков.

Я вздохнула. Все ловушки и сюрпризы были заряжены. Над головой сгущались тени.

- Уходим?

- Хррр... – просопели мне крайне четкий и бескомпромиссный ответ все пятеро. – Хрррр-Пшшшш.

Все спали, негодяи, пока я возилась.

Я широко зевнула в ответ. Мол, одобряю.

- Уууу... – сказала я.

Никто не прореагировал. Но ситуация с лесом мне не нравилась. В наблюдательное отверстие с крыши я уловила, как где-то далеко, очень далеко, на дороге, в небо взлетела напуганная стая.

Это мне очень не понравилось.

Я представила, что я вурдалак и пью кровь из своих близких; тяну стаканами, как с спасителя.

- Ууууууу... – сказала я голосом давно одичавшего волка. Только раз в сорок громче. Я то умею использовать акустику помещения.

В ночи страшный вой, усиленный колодцем комнаты, покатился луной на десятки километров.

Они все подпрыгнули, затравлено озираясь и ругаясь.

Я хохотала за дверью. Ибо, естественно, делать это в их присутствии не стала. Мари проснулась, и, поняв, что я веселюсь, разразилась в свою очередь диким хохотом с подвываниями, будто ночной филин.

Индеец понял, что мы веселимся, и выпустил в пространство дикий длинный обезумевший вой метающегося в двух стенах вурдалака, от которого у меня мигом взмокла спина, китаец испустил страшный крик, которому то и названия не было, а мама, спавшая крепко и проснувшаяся позже всех, чуть не скончалась на месте от сердечного приступа.

Все хохотали, глядя, как она держится за грудь.

- Я вам покажу вурдалаков спросонья! – наконец, пригрозила она нам кулаком. – Следующий раз я вас так подниму! Утречком раненько... В часа два ночи, когда мы будем где-то ночевать в подземельях...

Но все только хохотали и махали ногами на диване.

- Я вас подняла, ибо по дороге кто-то движется. Я даже отсюда заметила, как там вспугнули стаю ворон. А это не те птички, чтоб испугаться крестьянина или одинокой кареты.

Все молча встали, еще раз окинули лес взглядами, китаец принюхался, а потом пошли вниз и ушли в тайный ход. Ходы у нас оригинальные. Когда мы в доме, они блокировались изнутри. А когда мы вне, они тоже блокировались, так что нас не догнать было по ходу, даже если б, будучи в доме, они знали его.

Телохранители слазили по подземному ходу до самого конца, и, лишь услышав их посвист, мы пошли вниз и закрыли, заблокировав за собой дверь.