Как выглядит будущее?

В «Новой Атлантиде» описываются обычаи утопического общества, обнаруженного на одном из островов, прежде всего обычаи государственного научного учреждения – Дома Соломона, рассматриваемого в качестве «государственного ока». На вооружении ученых Дома Соломона имеются многочисленные научные приборы, процессы и методы. В одной из сцен сочинения глава Дома Соломона демонстрирует европейскому путешественнику научные исследования, в которых применятся метод Бэкона. Исследования эти нацелены на понимание и покорение природы и использование полученных знаний для совершенствования общества.

Схожие взгляды были разработаны и жившим в XVIII столетии ученым маркизом де Кондорсе. Он всматривался в «океан будущего» и предрекал становление прогрессивного мира будущего, основанного на равенстве, просвещении и обществах, мудрое руководство которыми осуществлялось бы мировой коллегией ученых (Kumar 1987: 44). Благодаря своему динамичному развитию наука превращалась в коллективную силу, способную преобразовать и усовершенствовать мир.

Романист Анатоль Франс подошел к вопросу с более общих позиций, размышляя о положительных возможностях утопического мышления. Он утверждал, что «без утопистов далекого прошлого люди до сих пор жили бы в пещерах, несчастными и обнаженными <…> Из благородной мечты вызревает благая реальность. Утопия представляет собой принцип всеобщего прогресса и очерк лучшего будущего» (цит. по: Mumford 1922: 22). До XIX в. будущее редко понималось в качестве иного места, некоей еще не открытой страны. В XIX же столетии произошел всплеск идей с развитием подробных концепций утопий будущего (Armytage 1968). Многие футурологи предрекали динамичную роль новых наук и технологий, прежде всего парового двигателя и электричества, в строительстве нового, лучшего мира будущего (Kumar 1987: ch. 1; Morus 2014).

Некоторые утопии рассматривались как близкие к практической реализации, другие же – как возможные в весьма отдаленном будущем. Среди соответствующих примеров следует назвать концепцию «подлинного коммунизма» Маркса, который должен был стать результатом классовой борьбы, а также утопию свободных рынков, разработанную Джоном Брайтом и Ричардом Кобденом (Kumar 1987: 46–49). Весьма значимым оказался предпринятый в начале XIX столетия Робертом Оуэном эксперимент по созданию образцового фабричного поселка в Нью-Ланарке, Шотландия. Эта ставшая реальностью утопия послужила примером для создания в течение последующих ста лет целого ряда иных утопических коммун. Размышления самого Оуэна о нью-ланаркском эксперименте вышли под названием «Новый взгляд на общество» (Owen 1970 [1813/14]). Оуэн критиковал конкурентный и отчуждающий характер промышленного капитализма и выступал за создание относительно небольших «кооперативных поселков». Численность населения каждого из таких поселков должна была составлять примерно одну тысячу человек. В них должны были быть общественные здания, кооперативные предприятия, игровые площадки, общественные кухни, лекционные залы и школы. Оуэн полагал, что кооперативные поселки смогут оказаться полезными в деле коррекции «обесценивающего» эффекта новых технологий и машин (Owen 1970 [1813/14]: 53; о «реальных утопиях» последнего времени, многие из которых были также невелики по своим масштабам, см.: Wright 2010).

Схожим утопическим сочинением конца XIX в. стал труд Уильяма Морриса «Вести ниоткуда» (Morris 1890; Моррис 1962), в котором представлена одна из концепций идеального общества. В этом воображаемом обществе, буквальном Нигде, люди свободны от оков индустриализации и находят гармонию в сосуществовании с миром природы. Моррис признавал, что изобретение машин снизило применение некоторых наиболее опасных для жизни аспектов труда, хотя он отказывался верить в то, что они способны были помочь человеку в выполнении домашних дел. Он описывал физические условия, в которых жили люди утопического общества, как приятные, изобильные и прекрасные, олицетворявшие идиллию простой пасторальной жизни (Levitas 2013: 80). Рассматривая идеи Уильяма Морриса, Рут Левитас проводит различия между утопией как замкнутой системой и утопией как эвристическим методом, служащим для изучения и критики современных обществ (Levitas 2013: 114–115). Согласно Левитас, даже сам принцип сочинения и публикации, которого придерживался Моррис, подчеркивал открытость и участие и не был неизменным и закрытым планом утопического общества.