Как выйти замуж за шпиона

Эви шарила в шкатулке с драгоценностями в поисках своих гранатовых сережек, хотя в это утро у нее не было ни малейшего желания прихорашиваться и одеваться. Не хотелось ей и сидеть рядом с матерью в ожидании визитеров, которые непременно придут к ним, чтобы, брызгая слюной, поговорить о вчерашнем происшествии. Сцена с Калистой не была скандальной, но, без сомнения, о ней еще неделю будут ходить всевозможные сплетни.

Мать была в ярости, ведь ей пришлось нижайше просить извинения у леди Корбендейл, одной из самых высокомерных представительниц светского общества. Но Эви вынуждена была отдать матери должное. После того как та произнесла слова извинения, она повела себя так, будто ничего не произошло. Мать взяла Джилбрайда под руку с таким достоинством, о каком не могла мечтать и королева, и приветливо улыбалась знакомым, когда они выходили из столовой комнаты. Само собой, кое-кто отпускал насмешливые замечания им вслед, но лорд Бромли, робкий, но очень хороший человек, в знак восхищения поступком Эви показал ей большой палец, когда они проходили мимо. Еще один отчаянный молодой человек пробормотал при виде мисс Уитни что-то одобрительное.

А Уилл, заметила Эви, изо всех сил пытался не рассмеяться. Он вел ее и Аделин вниз, к карете, и она всю дорогу чувствовала, как он еле сдерживается от смеха. Аделин, не выдержав, начала хихикать, и Эви была вынуждена шикнуть на них, чтобы они замолчали.

Но никто не засмеялся, когда сестры уселись в карету. Даже нежное прощание Уилла – он поцеловал Эви руку, прежде чем помочь ей подняться в экипаж, – не помогло ей избежать стыда, который она испытала от острого языка матери. Леди Риз дала понять, что ей надоело неподобающее поведение Эви в обществе и едва не запретила встречаться с Майклом. Аделин попыталась вступиться за сестру, но мать приказала ей попридержать язык.

Когда они приехали домой, мать отправила сестер наверх, в свои комнаты, запретив даже разговаривать друг с другом. Обычно близняшки не обращали внимания на такие вещи, но сейчас Эви была в таком подавленном состоянии, что не могла разговаривать ни с кем, даже с Иден.

Хуже всего, что она до сих пор не разобралась в своих чувствах к Уиллу. Весь вечер он был удручающе переменчив. Иногда Эви казалось, что он открыто флиртует с ней, но уже в следующее мгновение он переставал обращать на нее внимание. Можно было подумать, что он так развлекается.

Со вздохом вставив в уши серьги, Эви повернулась на мягком стуле, стоявшем возле ее туалетного столика, и тут дверь, соединяющая ее комнату с комнатой Аделин, отворилась.

– Знаешь, у тебя такой вид, будто ты потеряла лучшего друга, – заметила ее сестра, выглядевшая безупречно в воздушном муслиновом платье, подол которого не прикрывал кончики ее красивых розовых туфелек.

– Думаю, что мама не спустит это дело просто так, – заметила Эви.

Аделин плюхнулась в стоящее у камина кресло, умудрившись даже это сделать грациозно.

– Скажи, я твой лучший друг? – спросила она.

Эви нахмурилась.

– Нет, ты гораздо больше. Ты – часть меня, я не могла бы без тебя жить.

– Я просто тебя проверяю, – заявила Аделин. – Думала, что твой лучший друг – Майкл, но ты можешь за него не волноваться. Я уже потолковала о вчерашнем происшествии с отцом, и он пообещал переговорить с мамой.

Эви подскочила.

– Неужели? И что же он сказал?

– Сначала он на тебя сердился, но когда я поведала ему о том, что произошло на самом деле… – Аделин замолчала и выглянула за дверь, чтобы сначала проверить, не подслушивают ли их, а уж затем продолжать. – В общем, знаешь, папа счел всю эту историю весьма забавной. Он наказал, чтобы ты в ближайшие несколько дней вела себя тихо и попыталась не раздражать больше маму. Само собой, все мы понимаем, как это будет непросто.

Тугой обруч, сковывающий с прошлого вечера грудь Эви, впервые немного отпустил ее. Отца она обожала. Он не считал ее глупой только лишь потому, что флирту с молодыми людьми она предпочитала книги и благотворительную работу, и никогда не отказывался унять крутой нрав леди Риз, если в этом возникала необходимость. Майкл в принципе ему нравился, хотя «присяжные все еще совещались», когда разговор заходил о его отцовском благословении. Несмотря на добродушно-веселый характер отца, вчерашний эпизод не способствовал успеху Майкла.

– Я бы не стала с этим спорить, – сказала Аделин. – Ты же знаешь нашу старушку. Для нее невыносима даже мысль о том, что ее унижают, особенно на глазах леди Корбендейл, занимающей более высокое положение в обществе.

Эви уткнулась лбом в ладони. Ее сестра права. Их мать, несомненно, вмешается в ее отношения с Майклом и в их благотворительную деятельность. Даже до вчерашнего вечера мама едва терпела ее маленькое хобби, как она называла благотворительность.

Подойдя к сестре, Аделин опустилась возле нее на колени и обняла рукой за плечи.

– Эви, да не беспокойся ты так!

Эви поморщилась, встретив сочувственный взгляд сестры.

– Я столько всего натворила! Я же знаю Калисту, знаю, на что она способна, поэтому мне не надо было вестись на ее провокации.

Аделин усмехнулась: