Как вырастить здорового ребенка

В вестибюле больницы встретил меня ее портрет в черной рамке. Она умерла накануне, прямо в отделении, не дойдя нескольких шагов до ординаторской.

Смерть ее была внезапной, а жизнь ее была служением. Помилуй, Господи, рабу Божию Анастасию. Примите от меня, мой дрогой доктор запоздалую мою благодарность, все мои цветы и конфеты, весь мой коньяк, все торты.

Простите меня все, кому я была неблагодарной на всем протяжении жизни моей.

16

И тут прибегает запыхавшаяся, расстроенная мамаша со снимком в руках. Ей отдали снимок, не знаю, как уж она упросила рентгенолога. Пневмония подтвердилась.

– В стационар поедете?

– Доктор, пожалуйста, у меня еще двое дома!

– Тогда давайте я вам все лечение распишу, а вы мне пообещайте, что будете ходить через день-два, чтобы вы были у меня под контролем! И еще, вы должны понять, что это не просто простуда, а болезнь, от которой может быть очень плохо!

– Спасибо, доктор, мы придем через день!

Ну, теперь все! Сейчас посижу чуть-чуть, и на вызова. Где там мой бутерброд?

17

И пока я жую свой бутерброд, я думаю о том, что за годы врачебной работы сложились у меня правила, которых я стараюсь не нарушать. А сложились они, начиная с той ночи возле буфета в хирургическом отделении.

Первое правило называется: «Дай закурить!» Это значит – скажи хоть слово, хоть что-то лично ему, тому, кто пришел к тебе. Если надо – откажись от себя.

Второе правило называется: «Ты терпеливый!» Это значит, даже если это не совсем правда, – подбодри его, скажи ему что-нибудь хорошее. Может, скоро это превратится в настоящую правду.

Третье правило: «Не задергивай занавеску!» Это значит – не ощущай своего преимущества:

1) одетого – перед голым,

2) дающего – перед просящим.

Это значит – не используй его, пока он голый, в своих целях. Это правило всегда мешало мне заводить «нужные» знакомства – ну и ничего, и без них прожила. Да, уже почти прожила…

Четвертое правило: «Давай, я тебя послушаю!» Это значит – даже если все явно и понятно, всегда есть вероятность того, что ты чего-то не видишь. Поэтому послушай даже тогда, когда совершенно не хочется.

Пятое правило называется: «Прости, что я тебе не верил!» Это значит – верь ему! Соблюдай свою, врачебную, презумпцию невиновности! Если его крики не укладываются в сложенную тобой клиническую картину значит, смени картину! Или хотя бы допусти возможность ее изменения.

Шестое правило: «Качество не зависит от денег». Это значит – принимаю я деньги, как от Бога, с благодарностью. А работаю всегда одинаково – и с платными, и с бесплатными.

Седьмое правило: «Не жди благодарности!» Все равно не нарушишь библейского правила – один к десяти. Благодарность придет из Божьих рук, когда будет надо.

Восьмое правило, и последнее: «Все в руках Божьих». Это значит:

1) буквально все в руках Божьих – и я, и больной, и результат лечения, и даже количество вызовов (чтоб не роптать!).

2) если есть у тебя силы, постарайся, попробуй объяснить и больному, что все – в руках Божьих, в неизменных и вечных, и имеющих высшую справедливость – Божьих законах.

Вот если бы еще смогла я всегда выполнять свои правила!

Вот опять совесть останавливает меня в где-то в самой середине приема, и всплывают в памяти: то каталка в коридоре, то боль очередной плевральной пункции, то просто голубые глаза Ивана Георгиевича (Царство Небесное ему!), который смотрит на меня и спрашивает:

– Ну, как работается тебе?

Вот и все, кажется. Сколько мне там сегодня вызовов привалило?

Часть 2 Вызовы

1

Страна Регистратура встречает меня своей всегдашней суетой.

Позвольте мне пропеть хвалебную песнь регистраторам и в их лице – всем работникам всех справочных служб. Я люблю находиться здесь, в самом сердце, а точнее сказать, в солнечном сплетении всей поликлинической жизни. От того, как работает регистратор, как ответили больному, как нашли карточку, зависит, с каким настроением больной придет ко мне в кабинет.

Насколько мне придется меньше сил потратить на убеждение и на лечение больного, часто зависит от регистратора. И наоборот: если больного «завели» уже на подступах – увы!

Здесь как бы оперативный штаб. Здесь мелкие и крупные наши тайны, здесь выплескивают свои эмоции не только больные, но и врачи: у нас нет ординаторской.

Здесь, по этой тонкой стеклянной перегородке, проходит граница, которая делит окружающую среду на две четкие половины – они и мы. Они – это пациенты, мы – это сестры и врачи.

Насколько же бываем «мы» не защищены на своей половине от произвола (т. е. своеволия) «их», знает подчас только регистратура.

– Нет, я не могу больше! – Это моя коллега, доведенная до порога терпения. – Они вызвали меня на температуру тридцать восемь! Прихожу, а у них уже три дня назад все прошло!

Говорит: «Извините, доктор, я на прием опоздала, вы мне справку не дадите?» Ребенку уже восемь лет! А я топала на восьмой этаж пешком, без лифта!

– Да, да, – кивает регистратор, киваю я.

А что сделаешь? Таких случаев сколько угодно!