Как выживали в «лихие девяностые»

Прочитав как-то “Принц и нищий” Марка Твена, я увидел в нашем книжном магазине на улице Пестеля  такую же книжку на английском языке  и попросил маму купить ее. Дома начал ее с увлечением читать, иногда, правда, заглядывая в русский перевод. Таких небольших английских книжечек у меня набралось постепенно несколько десятков. Но вскоре меня перестали устраивать адаптированные книги, в них не хватало какого-то естественного аромата языка (это я уже позже сообразил, чего в них не хватало), это было то же самое, что беседовать не с носителем языка, а с преподавателем,   и тогда  я начал искать оригинальные издания. Первой такой книгой была “The old man and the seа”. У меня был уже ее адаптированный вариант, и мне нравилось читать параллельно оригинал, перевод “Старика и море” под редакцией знаменитого Ивана Кашкина и вариант этой же книги на английском для школьников. Я начал понимать, что такое “адаптация” книги. В эти годы по радио шло много передач о литературе и о языке: “Моя любимая книжка”, “ В мире слов”. И в одной из передач изо дня в день читали “Старика и море”. Правда,  тут я немного забегаю вперед. Хемингуэем я увлекся в классе девятом.

А английский в школе у нас начался с третьего класса. Учительница была очень удивлена тем, что устный у меня был гораздо лучше письменного: писал я по-английски (а кстати, и по-русски) коряво. Правда, почти без ошибок. В школе был организован кружок английского языка,  где мы читали и пересказывали короткие сценки, пели песенки на английском, а потом стали готовить и небольшие пьески.

 

ДЕНЬГИ: БЫЛИ ДА СПЛЫЛИ

Вернемся к началу рассказа о том, как мне дали проявить себя, предоставив для  перевода первые двадцать страниц романа ужасов. Сразу скажу:  он меня увлек, а это ведь очень важно — увлечься своей работой. Не забудьте, что  пришел я в ту фирму соглашаться на  работу, что они предлагали по объявлению — выделку шкурок. А эта-то работа по переводу была явно увлекательнее!

Пролог романа описывал, как пятидесятилетний мужчина, увешанный дорогущей фотоаппаратурой, снимал из укрытий маленьких мальчиков и девочек, а потом, проявив снимки в специальной кабинке своего внедорожника, раскладывал  отпечатки на чердаке заброшеного дома. Некоторые фото он отбирал, запечатывал в конверты без обратного адреса и наутро опускал в почтовый ящик.

Я все это перевел, выправил неудачные фразы, отпечатал на принтере у приятеля. На собственный у меня тогда не хватало денег.  Шеф кооператива, заказавший мне перевод,  не стал сравнивать его с  оригиналом, а просто прочитал русский вариант и кивнул:

— Вполне сносно! Беретесь все перевести за месяц?

— За месяц? — поразился я. — Тут же почти четыреста страниц!

— Большие сроки нас не устраивают, — твердо признес шеф, — аванс можем выдать сразу. Так что?

И он направился к сейфу. Внутри у меня все дрожало. “А вдруг не справлюсь? Или ему потом не понравится? Ведь квартиру могут отобрать. Такие случаи уже были”. Но тут я вспомнил детей и жену, которые уже последние полгода питались со мной вместе и на завтрак, и на ужин  только оладушками, сделанными из питательной смеси для малышей, запивая чаем, иногда даже с сахаром.

— Берусь! — решительно дернулся я.

Уже подходя к сейфу, шеф обернулся:

— Надеюсь, что мне вам не надо объяснять, что сорвете сроки или схалтурите — начнутся проблемы.

“Значит, могут и убить”, — пронеслось у меня в голове.

Я знал, что финансовые расчеты если и начнутся, то именно сегодня. Поэтому подготовился к визиту серьезно. Надел дорогой французский пиджак цвета морской волны, шейный платок из натурального шелка выгодно оттенял загорелую шею — результат двух походов в солярий. Моя опытная приятельница давно научила меня, что получать аванс и давать взятки нужно в самом дорогом прикиде. Надел свитерок — сразу предложат максимум сотню на опохмелку. А от человека  в сандалиях не возьмут даже бутылку коньяка. Похоже, что и сейчас это сработало. Шеф щедро отсчитал мне сумму в рублях, равную  моему годичному доцентскому окладу.

— Тут аванс, — пояснил он, — полный расчет при сдаче готовой работы. Сдадите  распечатку и файл. На какую общую сумму вы рассчитываете?

Я прикинул: обычно в таких конторах дают авансом пятьдесят процентов. Но нужно ведь учесть и нынешнюю инфляцию.

— Я так понимаю, что вы мне дали сейчас половину общей суммы. Но нужно учесть и срочность работы. Поэтому считаем, что вы мне дали сорок процентов, значит, шестьдесят процентов за вами.

Он кивнул:

— Ну... хорошо.

— Да, вот еще что, — делая вид, что я не заметил, что он уже начал вставать, — надо и инфляцию учесть.

— Как же? — шеф поднял глаза.

— Давайте зафиксируем на бумаге сегодняшние цены на пять-шесть ленинградских газет, суммируем их,  а потом при сдаче работы сравним их с теми ценами, какими они станут через месяц. Это и будет коэффициент инфляции. Мы же занимаемся печатной продукцией.