Как выживали в «лихие девяностые»

Еще в школьные годы моей давней мечтой по мере изучения английского было поговорить с живым иностранцем. Не просто с хорошей учительницей иностранного языка, которая интуитивно сможет понять  не только любое  доморощенное  произношение, но и неправильное словоупотребление, которая знает и чувствует русский язык  и настроена поэтому на ту же “языковую волну”, что и я, а хотелось поговорить именно с носителем языка.

Ведь в чем состоит самый распространенный “прокол” новичков? Они почему-то уверены, что многообразие значений любого русского слова должно точно совпадать с многообразием значений соответствующего иностранного слова.

Возьмем, к примеру, слово “переносить”.  Ему соответствует множество значений: переносить можно предметы с места на место, переносить можно время собрания, переносить можно слова с одной строки на другую, переносить дело в суд, перенести столицу в другой город, переносить можно и операцию, и страдания,  а можно кого-то на дух не переносить и т. д. Так вот практически каждому из приведенных значений и в английском, и в немецком языках  соответствует свой отдельный глагол, отличный от других. А новичок берет, скажем, одно значение этого глагола и сует во все места, будучи уверен в полном соответствии иностранного языка русскому. Я уж тут не говорю о русской идиоматике! 

Поэтому мне и хотелось проверить себя на иностранцах. Случай представился на дне рождения девушки моего приятеля. Работала она в салоне для новобрачных на Суворовском проспекте, где раз в жизни молодежи предоставлялась возможность купить, что они хотят: импортную одежду и обувь, дефицитные продукты. Так что девушка была заметная и свой день рождения устроила на крыше “Европейской”.  Иностранцев там было полно, но наших обслуживали за рубли. Выпив за столом за здоровье новорожденной и за процветание советской торговли, я начал оглядываться на соседние столики. Через столик от нас сидела пожилая американская пара. Несколько раз мы встретились с ними взглядами и приветственно подняли бокалы. Наконец я осмелел, встал и подошел к их столику. Объяснил, что учу английский уже лет десять, но ни разу не говорил на нем с людьми, для которых он является родным. Они пригласили меня за столик. Разговор пошел вначале о показанном у нас широким экраном первом настоящем американском вестерне — “Великолепная семерка” (The magnificent seven) с Юлом Бриннером в главной роли. От них я впервые и услышал, что Юл Бриннер — русский, играл Алешу Карамазова, выступает с  цыганскими романсами. Мы беседовали минут двадцать, и я все понимал, что они говорили,  и они понимали мою речь! Это для меня было целым открытием, что меня понимают иностранцы.

 

* * *

Всякий раз, когда вспоминают начало перестройки, то как-то забывают одну деталь. В перестройку появилась возможность беспрепятственного копирования любых материалов. Помню, еще в восьмидесятые годы нашего ответственного за копировальный аппарат “Эра” поперли с работы, а заодно и из партии за то, что он за деньги делал  копии двух “ужасных” книг: “Закат иудейской религии” и “Техника секса”.  А в девяностые ксероксы, правда, еще не стояли на каждом углу, но во многих организациях они уже появились. И первое, что многие на них стали копировать, — это учебники английского языка, сделанные ТАМ. У меня появились издания Кембриджского и Оксфордского университетов, да еще и с кассетами. Очень были популярны также  курсы “How to survive in the USA”, “Streamline”, различные учебники делового английского. Позже появились и видеокурсы — и английского, и немецкого.  Уже в первые годы перестройки к нам стали приезжать из Англии и Америки преподаватели — носители языка.

Как-то раз мы с приятелем, перейдя Аничков мост, свернули с Невского на Фонтанку, и он предложил мне перекусить в буфете Дома дружбы. Полное его название было “Дом дружбы и мира с народами зарубежных стран”.

— Только иди мимо дежурного посмелее. Ничего не спрашивай и не оглядывайся, — предупредил меня он.

Мы прошли в буфет. Там было полно аппетитных закусок. И еще одна особенность: в помещении буфета почти не было мужчин. Полностью свободных столиков не оказалось. Проходя уже с полным подносом, мы услышали, как двое девушек перебрасываются между собой  английскими фразами.

— May we join you? — обратился я к ним.

— Да, пожалуйста... в смысле you are welcome, — засмеялись они.

Выяснилось, что тут имеются курсы английского языка, которые ведет преподавательница из Англии Хелен Орчард.

— А мы могли бы присоединиться к группе? — с надеждой спросил мой приятель.

— Если она не будет против, то пожалуйста. У нас парней мало. Точнее, ни одного.

Они переговорили с Хелен, и нас взяли.