Как заполучить принцессу

Пытаясь проснуться и разлепить глаза, Лили привстала. Но ничего не вышло. Она словно расплавилась между мягкой периной и защищавшим ее большим теплым телом.

— Мойя, нужно вставать, — уговаривал Вольф, целуя ее ушко. — Скоро взойдет солнце, и нужно отвезти тебя в замок.

Она наконец открыла глаза и нахмурилась.

— Я не хочу возвращаться.

— Я тоже не хочу, чтобы ты возвращалась, любимая.

Вольф нежно отвел волосы с ее щеки. Лицо его было серьезным.

— Я знал, что ты придешь ко мне.

— А я нет, — честно ответила она.

— Просто ты принадлежишь мне. — Он провел пальцем по ее щеке. — Вставай. Мы поедем к герцогине и скажем, что поженимся. Она объявит о нашей помолвке на балу и…

— Вольф, нет… — Лили села, прижимая к груди простыню. — Я не потому сюда приехала.

— Почему же тогда? — спросил он, перестав улыбаться.

— Я приехала попрощаться.

— Попрощаться?

Глаза принца потемнели.

— Пожалуйста, не усложняй ситуацию еще больше. Она и без того достаточно сложна. Я не могу выйти за тебя. Ты это знаешь.

— Значит, ты по-прежнему желаешь продать себя за деньги, — жестко произнес он.

Она резко выпрямилась, и он виновато потупился.

— Мойя, прости. Я не хотел.

Она повернулась и подвинулась к краю кровати.

— Мойя, пожалуйста, не… — Он взял ее руку и поцеловал ладонь. — Я рассердился. Я люблю тебя, Мойя, и хочу провести с тобой всю жизнь. Для меня пытка слышать, как ты говоришь, что выйдешь за другого. Я… я этого не вынесу.

В его голосе было столько боли, что раненое сердце Лили ответило на нее.

— Вольф, у меня нет выхода.

— Выход есть всегда. И ты будешь не одна. Я буду с тобой, и мы все вынесем вместе.

— Не могу. Сегодня вечером Хантли сделает мне предложение. И я отвечу… я отвечу…

Слово застряло в ее горле.

Он сел.

— Но как насчет тебя, Мойя? Чего хочешь ты?

— Все не так просто. Ты знаешь это.

— Тогда ты скажешь Хантли «да».

Слова давались ему невероятно тяжело, его язык едва ворочался.

— У меня нет выхода…

— Есть, черт возьми! — Он отбросил одеяла и рванул Лили на себя. — Ты не можешь жертвовать своим счастьем ради родных! Разве они жертвуют своим ради тебя?

— Моя сестра пытается сделать именно это. Отец написал и предупредил меня.

Он застонал, усадил ее себе на колени и обнял.

— Мойя, а как же мы? Что будет с нами?

Что будет с ними?

Ее взгляд ласкал каждый великолепный дюйм его тела. Но как ни трудно ей это было, она выдавила:

— Между нами ничего не может быть. Ночью я пришла в последний раз — попрощаться с тобой и со своей свободой.

— Но Хантли ожидает, что ты ляжешь с ним, — процедил Вольф.

— Да, и я исполню свой долг.

— Нет! — прорычал Вольф. — Я этого не допущу. Не могу…

Его голос прервался.

Сердце Лили было разбито. В глазах стояли слезы.

— Я так люблю тебя, — прошептала она, обнимая его, — но ничего не могу поделать.

Прежде чем повернуть ее лицом к себе, он долго молчал.

— Ты сделаешь то, что должна сделать, но будешь думать обо мне.

Он прав. Она будет думать о нем. Оба это знали. И она не могла представить себя с другим мужчиной. Не могла представить Хантли, пытающегося ее поцеловать. Не могла представить, как он тянется к ней…

При этой мысли тело ее восстало. Она хотела Вольфа, тепла его кожи под ее пальцами. Восхитительного ощущения тяжести его бедра, ног, переплетенных с ее ногами, стука сильного сердца, бьющегося у ее уха. Она хотела отчаянно, безумно, каждой частью своей души. Она была порабощена, связана с ним страстью.

Лили обняла Вольфа, прижала к себе, обнаженную кожу к обнаженной коже. Гладила его волосы, бормотала слова любви, умоляя забыть происходящее, забыть муки, которые несет новый день. Эти несколько последних минут — все, что у них есть.

Он повернулся к ней и потянул на кровать, подмял под себя, и они снова любили друг друга. Каждое прикосновение, каждая ласка воспламенялись отчаянием. Это не было нежным соитием. Скорее потоком раскаленной страсти, оставившим Лили задыхавшейся и рыдающей.

Вольф притянул ее к себе, бормоча на ухо ласковые слова на своем языке. Она понимала только одно «мойя» — «моя», повторяемое снова и снова. Лили прижалась щекой к его плечу.

Вскоре Вольф наконец заснул. Лили лежала с открытыми глазами до тех пор, пока первые лучи рассветного солнца не подсказали, что ее время заканчивается. Тогда, не вытирая мокрого от слез лица, она выскользнула из постели и собрала одежду.

Вольф просыпался медленно, с улыбкой на губах: «Мойя».

Он потянулся к ней, но рука нащупала лишь холодные простыни.

«Она ушла!»

Он порывисто сел.

Ее одежда, раньше разбросанная по полу, исчезла, его — была аккуратно сложена в изножье кровати.

И это все. Между ними больше ничего не будет.

Его обуревало столько эмоций, что он не мог дышать.

Она пришла к нему, как он и мечтал, и отдала драгоценный дар своей девственности. Даже призналась, что любит его.

— Но любит недостаточно, — с горечью вздохнул он.

Встав с кровати, он пошел к камину. Его уютный коттедж был тоскливо пуст. Огонь горел, но не давал тепла, ковер под ногами казался грубым и холодным, свечи почти не давали света.

Ему хотелось что-нибудь разбить, швырнуть в стену, пинком перевернуть мебель и вопить во весь голос.