Как жить человеку на планете Земля?

Виктор: Его вывод созвучен Пармениду: все едино, – раньше всякого времени есть только Бог, вечный Творец всех времен и созданий. При этом, если исходить из представления об иерархии богов, миров, времен, вечностей, нельзя уже представить время как линейную стрелу. Понятия прошлого, настоящего, будущего остаются, но, видимо, всего лишь как некие поля событий, частично – уже сотворенных (с точки зрения Творца и существ, им сотворенных), а частично – еще сотворяемых, – либо тех, которые будут сотворены. (Очевидно, что в попытке осмысления этой сложной проблемы моменты религиозные, идеалистические сплетены с материалистическими). Теперь, через Августина Аврелия, вернемся к первому ранее отмеченному моменту в анализе проблемы пространства-времени, а именно к высказанной Платоном глубочайшей идее о соотнесении понятий вечности и времени. С проблемой вечности он связывает и существование вечных идей в мире Бога-Творца. Краткий историко– философский анализ обнаруживает при этом появление довольно сложных философских представлений. Во-первых, понятие вечности однозначно увязывается с верой в существование Бога-Творца и трансцендентального мира. Во-вторых, появляется мысль о возможности градации самой вечности и об иерархии богов (высказывания на эту тему есть и у Августина, когда он размышляет «Что же Ты есть Господи?»).

Платон: Время (Хронос) есть подвижный образ вечности (Эон). С проблемой вечности связано существование вечных идей (добро, красота, истина).

Виктор: Но они, эти идеи, тоже сотворены, согласно самому Платону, (в том числе и время, как одна из вечных идей), а значит – не вечны, или вечны только для сотворенного же земного мира явлений, в сравнении с этим миром. Т. е. появляется мысль о градации самой вечности: творящий Бог – вечность как бы первой, высшей, степени (по отношению к сотворенным им идеям, хотя он, возможно, также сотворен богом более высокой инстанции в вечности еще более высокого порядка), «идея» – вечность второй степени (по отношению к миру земного). Получается, что в вечности (или лучше сказать, на различных ступенях этой вечности, Эона, – в том числе и в мире творца) всегда существует некое собственное время. Действительность человеческого мира связана уже лишь с обыденной временностью восприятий мира человека (результат сравнения образов предметов всего лишь мира явлений, фиксации изменения именно этого мира).

Рационалист: Христианство, кстати, также как и античность, выделяет два типа времени: вечность, как атрибут бога, и сотворенное им время истории человечества (от сотворения мира до Апокалипсиса), конечное и направленное, очередная ступень к переходу в вечность (круг земного бытия замыкается в бытии вечном, небесном). Это может напомнить опять-таки образ пружины в игрушке, в часах, – взведенной, закрученной и постепенно распускающейся, – игрушка бегает, часы ходят до тех пор, пока хватает завода пружины. Сотворенный мир, – это чудесная игрушка бога, им же и созданная. И появляется мысль о том, как будет развиваться мир после Апокалипсиса, каковы, возможно, будут его временные характеристики, и о том, что было до этапа творения нынешнего мира, – может быть, опять-таки некий Предапокалипсис (в рамках обычных представлений о времени можно размышлять подобным образом и длить этот процесс в бесконечность и прошлого и будущего).

Виктор: Отметим при этом, что проблема вечности требует, таким образом, обязательного включения в анализ категории Бога творящего. В дальнейшем Серен Кьеркегор, также подробно исследовал время внутренней жизни индивида, исходя из осознания последним конечности жизни и соответственно, из непрекращающегося трепета собственной экзистенции человека перед смертью. В связи с этим образно высказывался позднее Освальд Шпенглер («Закат Европы»).

Шпенглер: Необратимость времени, неотвратимо превращающего настоящее и будущее в прошедшее, вызывает жуткость, боязнь, давящую двойственность, от которой не может быть свободен ни один значительный человек. Основная загадка времени для человека, – в осмыслении трагедии жизни и смерти.

Кьеркегор: В каждое свое действительное мгновение человек (с течением его жизни) все в большей мере ощущает свое прошлое, как исчезнувшее, но, тем не менее, присутствующее, настоящее, как некий след во внутреннем и внешнем мире, и предстоящее, как ожидаемое будущее. Это связано со страхом предстояния перед Богом и соответственно с ответственностью за использование прошедшего времени.