Как жить и властвовать

Если в результате того, что следовали твоему мнению, дело, о котором спрашивали, закончилось успешно, то не подобает расхваливать собственный совет и ругать чужие мнения, которые оказались неверными. Молчи, ожидая, когда окружающие тем или иным образом выразят тебе благодарность и уважение. А это обязательно произойдёт, если им хоть в минимальной степени присуща справедливость [572].

Не стремись приписать себе чужое правильное мнение

Совсем уж неприемлемо выдавать чужое правильное мнение за своё собственное. «Если ты присвоишь не по праву верное мнение других, то не найдёшь в этом никакого блага. Это – крайняя невоспитанность, толкающая на низость и лживость». Более того, «если ты в состоянии приписать своё правильное мнение своим товарищам, то сделай так, и это будет прекрасно» [573].

Не выказывай недовольства, если твой совет не принят

Аль-Муради уверяет советчика, что неприятие совета не означает умаления достоинства советчика. И если даже это не совсем так (тут играют свою роль многие моменты, особенно – форма критики), то безусловно требование, выдвигаемое автором «Книги указания», – не выказывать своего недовольства тем, что рекомендация отвергнута, не умножать доводы её правильности, не оспаривать отказ от неё, не препираться, не выказывать гнева, не упрямствовать в защите собственного мнения [574].

Совершенствоваться

Этика для политика

Солнце справедливости, или Почему властелин должен быть самым совершенным среди людей

Провозглашавшейся или подразумевавшейся целью таких трактатов, как «княжьи зерцала», было совершенствование тех людей, которые обладали верховной властью. Почему вообще возникала эта проблема? Не только потому, что реальные правители были далеки от совершенства. Но и потому, что они должны были соответствовать некоему идеалу.

Так, Кудама Ибн-Джаафар подчёркивал, что нет никого более нуждающегося в постоянном управлении своей душой в её неутомимой тренировке – очищении и выпрямлении, чем владыка. Ведь все люди, являясь теми, над кем он властвует, находятся ниже его. И неистинным было бы такое положение, когда низкий человек будет стоять над высоким, а несовершенный – над достойным. То же самое касается и должного соотношения между невежественным и разумным.

Ещё одним объяснением той принципиальной роли, которую в социуме играет нравственность владыки, может быть следующее объяснение, даваемое тем же Кудамой. «Владыкам, – пишет он, – подобает знать, что их дела не таковы, как дела остальных людей, которым позволительно послабление. Ведь отдельный человек из простонародья может ограничиться теми добродетелями и теми приносящими ему вред пороками, которые никак не подходят для многочисленной группы». И понятливость, и смелость, и верность, и справедливость, и щедрость одного простеца приносят пользу одному ему и, самое большее, его ближайшему окружению. Да и пороки вредят тоже только ему. «Иное дело владыка, – заявляет Кудама. – Знания его должны превосходить то, что могло бы принести пользу одному человеку, касаться и тех, на кого распространяется его управление. Его смелость может определить судьбы армий. Справедливость и щедрость владыки сказываются на судьбах многих и многих людей. «Изъяны владыки и его дурные дела касаются не только его, но не могут не привести к порче многих обстоятельств и дел, связанных с ним» [575].

Таким образом, нравы властелина характеризуются своего рода тотальностью, влияют на ход дел во всём социуме. Поэтому небезразлично, каковы они, эти нравы. И быть они должны, естественно, достохвальными, а не низкими и порочными.

Самый главный довод в пользу того, что властелин должен совершенствоваться, заключается в том, что он представляет своего рода общественно-политический исток. Исключительно популярно было сравнение, приписывавшееся Платону и гласившее, что «владыка подобен озеру, из которого вытекают реки. Сладкое оно – и они сладки, солёное оно – и они солоны» [576]. В «Чистого золота поучении владыкам» аль-Газали рассказывается, что Шакик аль-Бальхи в своём устном наставлении знаменитому Харуну ар-Рашиду сказал ему: «Подобен ты водному источнику, а твои чиновники – как вытекающие из него потоки. Чист он – так грязи не будет в потоках. А коли грязен источник, то пользы нет в ручьях». Тот же аль-Газали провозглашает, что «сначала Солнце справедливости появляется в центре (здесь подразумевается властелин. – А. И.), потом справедливость распространяется среди близких и приближённых владыки, затем лучи её осеняют подданных; тот же человек, который хочет, чтобы существовал солнечный свет без Солнца, мечтает о недостижимом» [577].