Как жить и властвовать

У смельчака широкий рот. Глупца обличают широкие зубы и большие губы. Мясистое лицо обречён иметь глупый и лживый. А человек лицом худощавый заботится о деле и легко всё схватывает. Маленькое личико с отливом в желтизну выдаёт дурного и низкого, своенравного обманщика. У нахала лицо длинное. Самым лучшим лицом должно считаться то, которое имеет средние размеры, «лёгкие», как сказано в соответствующем месте, щёки, тонкие губы, средней густоты бороду и брови.

Глаза, это «зеркало души», больше всего должны говорить о человеке. Если они большие и навыкате, то, считает автор «Тайны тайн», их обладатель завистлив, бесстыж, ленив, не достоин доверия, особенно если глаза при этом голубые. Средней величины глаза, не очень глубоко посаженные, близкие по цвету к тёмно-синим или чёрным, положительно свидетельствуют о чуткости и понятливости. Порочен тот, чей взгляд обшаривает тело собеседника. Если глаза неподвижны, как у животных, то их обладатель невежествен и груб. Бегающие глаза обличают человека хитрого или вора, высматривающего добычу. Человек с «красными» (по-видимому, налитыми кровью) глазами смел и отважен. Самый дурной человек – тот, кто имеет глаза бирюзового цвета с белыми, черными или красными пятнышками на радужке.

Ясно, что тому, кто желал бы сразу составить какое-то, пусть предварительное, представление о человеке, такие указания могли чем-то помочь и поэтому были применимы в любых обстоятельствах человеческого общежития. Но поскольку речь идёт о «княжьих зерцалах», то цель подобных физиогномических рекомендаций была практическо-политическая. Псевдо-Аристотель рекомендует выбирать приближённых и придворных, ориентируясь на показания физиогномики. Каков же он, идеал приближённого, рисуемый физиогномистами? Это должен быть человек среднего роста, понятливый, хорошей внешности, не грубого, но и не слишком нежного телосложения, с белой кожей, имеющей розовый оттенок, или (это тоже допустимо) чуточку смуглый, с гладким лицом и щеками, с хорошими, светлыми, слегка вьющимися волосами, с неглубоко посаженными глазами средней величины, со среднего размера головой, без лишнего жира на пояснице и бедрах, с голосом не грубым и не тонким, с гладкими ладонями и длинными нетолстыми пальцами, серьёзный и несмешливый, с радостным блеском в глазах, не разглагольствующий о том, что его не касается. И ещё. У идеального приближённого не должны расти волосы из ушей!

Можно предположить, что такой идеал не очень-то мог быть реализован в условиях Дамаска или Багдада. Долго пришлось бы искать достаточное количество розовощеких блондинов со слегка вьющимися волосами. Ведь рекомендации исходно имели в виду другой человеческий материал – жителей Греции и эллинистического мира. Но читатель выносил из этой характеристики главное – так милое сердцу средневекового мусульманина представление о мере, умеренности как идеале. Ведь сказал Пророк: «Лучшее в вещах – середина».

Физиогномика не отвергалась господствующей идеологией. Более того, в Коране были обнаружены слова, которые рассматривались в качестве разрешающих физиогномические занятия: «Поистине, в этом – знамения для присматривающихся к знакам!» (15:75) [167].

Но могла возникнуть и наверняка возникала неудовлетворённость. Притом что физиогномические установки в какой-то степени отражали реальность и даже могли формировать характер человека (если все будут считать, что рыжему присуще нахальство, он-таки и станет нахалом!), они страдали существенным недостатком. В них отсутствует динамика, человек оказывается в свете так понимаемой физиогномики статичным и неизменным. Исключено само изменение человека, его самосовершенствование – та задача, которая ставилась перед каждым человеком, какой бы формы ни был у него нос или рот (см. раздел «Совершенствоваться»).