Как жить, когда близкий перестал тебя узнавать. Психология семейного кризиса

К тому моменту, как ваш близкий умрет, вам будет казаться, что за время его болезни вы испытали уже достаточно горя и оно практически исчерпано. Вы перенесли все стадии потери человека по нескольку раз, вы буквально жили этим и знаете, какие в данной ситуации бывают взлеты и падения. Но когда приходит смерть, горе сразу дает вам понять, что не оставит вас в покое.

То, как именно мы скорбим о смерти близкого, тесно связано с отношениями, которые у нас с ним были. Если вы постоянно ссорились и не могли найти общий язык, то горе от смерти близкого будет ощущаться очень странно. Возможно, окажется, что вы не в силах вызвать ни одного отрадного воспоминания, ничего, о чем можно скучать; что ваши взаимоотношения сплошь состояли из трудностей и конфликтов. Вы всё равно почувствуете тяжесть утраты, но она будет необычной и порой абсолютно непонятной. Если речь идет о смерти родителя, который, видимо, не очень хорошо выполнял свои родительские обязанности, то вы можете вдруг осознать, что на самом деле вы всю свою жизнь грустили о тех вещах, которых у вас никогда не было. Если же смерть забрала человека, с которым вы были очень близки, то пустота, образовавшаяся после его ухода из этого мира, может превратиться в бездонную пропасть.

Мне знакомы оба вида этого горя. Хотя мой отец не был близок с нами, своими детьми, он всё же был приятным человеком, и я очень любила его. Мы с братьями и сестрами мечтали быть ближе к нему и всю жизнь грустили из-за того, что он не отвечал нам взаимностью. Повзрослев, я поняла, как сильно на него повлиял алкоголизм моего деда, его собственного отца. У него самого никогда не было настоящего отца, так как же он мог научиться быть отцом для нас? Еще я поняла, что многие из моих юношеских (и взрослых!) протестов были попытками привлечь его внимание. И я обычно я добивалась своего! Еще в детстве мне стало понятно, что привлечь внимание отца мне удается, лишь когда я попадаю в беду.

Когда отец болел деменцией, между нами происходило очень многое; к концу его жизни я почувствовала, что мы смогли простить друг друга. Кроме того, мне наконец-то удалось узнать его получше. Память и мышление отца становились всё хуже, но его душа оставалась прежней – такой же доброй и милосердной. В те годы, горюя, я благодарила БА за возможность узнать его истинную сущность. Эти чувства утешают, даже если вызывают у нас слезы и боль. Наиболее близкие отношения с отцом у меня установились именно в годы его болезни.

С другой стороны, как я уже упоминала ранее, мои отношения с матерью были невероятно сложными, и даже когда они на время становились лучше, я понимала, что совсем скоро всё вернется на круги своя. Я потратила десятилетия на попытки понять, почему мы никогда не могли найти общий язык, и печалилась о том, что никогда не знала, каково это – иметь хорошую, любящую мать.

Однажды вечером на собрании группы поддержки человек, у которого были очень напряженные отношения с родителем, болеющим БА, признался нам в одной вещи. Он боялся, что не сможет заплакать, когда его близкий умрет. Этот человек хотел горевать об утрате, как все остальные, но ему казалось, что у него ничего не получится. Я сказала ему, что пытаться предсказать свою будущую реакцию на смерть близкого бесполезно, ведь он не может знать наверняка, какие чувства будет испытывать от произошедшего. Горе гораздо многограннее, чем мы думаем. Я предложила ему попытаться быть открытым ко всем чувствам, которые он может ощутить, и сказала, что все они будут правильными.

Этот разговор был для меня важен, потому что на тот момент моей матери оставалось жить всего несколько месяцев. Мы знали о ее проблемах со здоровьем и о том, что нам всем оставалось только ждать ее неизбежной кончины. И меня тоже посещали мысли о том, что я не способна горевать по ней. Тогда я решила последовать собственному совету. Я переживала смерть матери совершенно иначе, нежели смерть отца, – я не тосковала с нежностью по былым временам. Но бывали моменты, когда я начинала плакать. Меня удивило, что где-то в глубине души я испытываю боль, и я сделала то, что советовала делать другим людям, – уступила своим чувствам.