Как жить, когда близкий перестал тебя узнавать. Психология семейного кризиса

Мы все были частью великого горя, масштабы которого во много раз превосходили размеры наших личных трагедий. Когда мне было одиннадцать лет, убили президента Джона Ф. Кеннеди; в те годы мой мир был совсем маленьким, как и у любого другого ребенка. Но я всё равно заметила, что поведение людей изменилось – все стали мягче и добрее друг к другу. Через пять лет, после убийств Мартина Лютера Кинга-младшего и Роберта Кеннеди, я ощутила эти перемены в обществе еще сильнее. Жизнь граждан нашей страны как будто замедлилась. Когда катастрофа 9/11 потрясла весь мир, мы начали смотреть друг на друга как на товарищей по несчастью; даже между незнакомцами возникала некая связь, и никто не скрывал своих слез. Когда погиб Коби Брайант[63], горечь утраты ощутил каждый из нас, и на какое-то время люди забыли обо всех своих политических и личных разногласиях.

Глядя на сотни незнакомцев, собравшихся на улицах после смерти моего отца, я видела слезы на лицах людей. Кто-то из них выглядел печально и торжественно. Я бы хотела сказать им всем, как много их присутствие для меня значит. Я как будто внезапно обрела огромную семью.

Через пару месяцев мы разговаривали с одной женщиной о событиях тех дней и о той нежности, которой наполнились сердца людей после смерти моего отца. Она сказала мне: «Нам всем это было необходимо». И я поняла, что она имела в виду. Люди собрались все вместе, чтобы разделить друг с другом горечь утраты. Они на время забыли обо всех своих разногласиях, которые всегда мешали им стать ближе друг к другу, и просто позволили себе горевать о смерти человека, который восемь лет был президентом Америки. Что бы мы о нем ни думали, этот человек изменил мир. Все те люди, которые несколько часов дожидались похоронной процессии, просто не могли быть исключительно республиканцами. В тот момент они забыли о своих политических взглядах.

Горе может быть одним из самых целительных чувств. Оно помогает нам открыться миру, сблизиться с другими людьми, побуждает нас забыть о наших разногласиях и ссорах. Оно позволяет нам смотреть на мир с удивлением, на смерть – с уважением, а на всё происходящее – как на танец Времени.

«Затем для каждого из нас наступает минута, когда великая сиделка смерть берет человека, как ребенка, за руку и тихо говорит ему: „Пора домой. Скоро наступит ночь. Тебе пора в кровать, дитя земли“».

Джошуа Лот Либман. «Покой ума»

Глава 19. После прощания

Запах отца оставался в его комнате одиннадцать дней – я считала. Он становился всё слабее, но я чувствовала его, проходя через отцовскую спальню, чтобы попасть в комнату матери. Иногда я думала, что отец никак не может покинуть нас, желая убедиться в том, что с матерью всё в порядке. Не то чтобы я искренне верила в это, ведь он всегда говорил о том, что, умерев, мы возвращаемся домой, к Богу. И отец был непреклонен в своей вере. Так что он, скорее всего, находился в ином мире, в безопасности. Запах отца был лишь молекулами его тела, оставшимися в воздухе, но образ его души, летавшей по комнате, поднимал мне настроение.

Отец часто рассказывал историю о похоронах моего дедушки, его собственного отца Джека: как он вдруг почувствовал, что Джек коснулся его головы – он часто делал так, когда отец был маленьким. Мне нравилась эта история. Я запомнила ее на всю жизнь, ожидая, что подобное произойдет и со мной. Может быть, отец подаст мне какой-то знак после своего ухода. Но этого до сих пор не случилось.

Ощущение, которое было чем-то похоже на знак его присутствия, посетило меня во сне через несколько дней после смерти отца. Мы были на ранчо в Малибу, где я провела бо́льшую часть своего детства. Стоял пасмурный день, мы ехали на лошадях. Отец посмотрел на меня, грустно покачал головой и сказал: «Я совершил столько ошибок! И за многое должен перед тобой извиниться». Потом он развернулся и галопом ускакал в туман. Я последовала за ним, пытаясь разглядеть его фигуру, но она исчезла в тумане, и я видела вокруг себя лишь белую дымку. Даже стук копыт его лошади затих. Отец не один раз появлялся в моих снах, но мне кажется, что именно той ночью он действительно меня навестил.

Один мой друг, актер, рассказал мне, как однажды после смерти матери он сидел на диване в своем доме, расположенном на берегу океана. Его двери выходили прямо на пляж. Внезапно в дом залетел белый голубь, уселся на ручку дивана рядом с ним и спокойно посмотрел моему другу в глаза. Он был уверен в том, что этот голубь – его мать. И тут ему позвонила тетя и сказала, что по телевизору показывают шоу Кэрол Бернетт[64] с его участием. Он включил телевизор, и дальше, по его словам: «Мы с мамой сидели на диване и смотрели, как я выступаю у Кэрол, а когда передача закончилась, она улетела».