Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии XVI века

Поскольку все внебрачные сексуальные отношения сводились в одну категорию — «разврат», то влечение к собственному полу не привлекало особого внимания. Понятия гомосексуальности не было, было только деление на целомудренных и нечистых. Из проповедей той эпохи ясно, что грехи Содома и Гоморры часто толковались как общая сексуальная распущенность, вобравшая кровосмешение, изнасилование, скотоложество, гомосексуальность, гетеросексуальный анальный секс и прелюбодеяние. Например, «Проповеди против блуда» Томаса Бэкона описывают грехи этих двух городов как «блуд и нечистоту», а баллада 1570 года «Страшное и ужасное разрушение Содома и Гоморры» подчеркивает сексуальные грехи всего населения: «Он осудил их непристойные жизни, молодого и старого, мужчину и женщину». Только Лот и его семья оказались достойны спасения, потому что Лот — единственный праведник. Но в балладе даже его дочери пытаются искусить его сексуальным грехом:

Низменные распутные девы, которые так жаждут
Приятных игр Венеры,
Что если так могут удовлетворить свое желание
И разжечь пламя юности,
То хотят возлечь с отцом,
Чтобы утешить порочную плоть…[52]

Здесь содомия принимает форму инцеста. В «Четвертой сатире» (Satire 4, 1597) Джон Донн описывает развратного придворного, «который любит шлюх… мальчиков и… коз» — еще один пример такого обобщенного представления о нечистом поведении.

Незаконные гетеросексуальные отношения, помимо того, что с ними связаны моральные и медицинские вопросы, влекут за собой и практические проблемы, такие как беременность и дети, оставшиеся без содержания. Поэтому официальные власти главным образом обращали внимание на поведение незамужних женщин. Поведение замужних женщин для властей было менее интересно, поскольку о ребенке замужней, кем бы он ни был зачат, должен был позаботиться ее муж, и приход был освобожден от финансового бремени его содержания. Однополые связи, которые влекут гораздо меньшую опасность появления незаконных детей и распада брака, могли казаться многим еще меньшим социальным злом. Секс между двумя женщинами, по-видимому, попадал в эту категорию, и ему очень мало внимания уделялось как в народных, так и в ученых сочинениях, и в поле зрения правосудия он не попадал. Однако такой практический взгляд был уравновешен выражением всеобщего отвращения и омерзения, которые всплывали всякий раз, когда обсуждалось гомосексуальное поведение мужчин. Мужская гомосексуальность представлялась угрозой естественному укладу жизни общества и ассоциировалась с широким спектром опасной и антиобщественной деятельности. Считалось, что она может навлечь гнев Божий на весь народ, как это и случилось с библейскими городами Содомом и Гоморрой.

Секс между двумя мужчинами стал не просто аморальным, но и незаконным, когда Генрих VIII стал главой Церкви Англии и Уэльса и начал видеть в законе способ выражения своего морального долга — привести страну в более благочестивое состояние. Наказанием за такие связи стала смертная казнь. Тем не менее определение содомии было двусмысленным. Не было никакого конкретного ее описания. Людям было трудно понять, являлся ли содомией имевший место конкретный акт. Впрочем, неопределенный характер этого греха привел к преувеличению его тяжести в диатрибах и проповедях, где он стал ассоциироваться с ересью, папизмом [католицизмом] и даже с оборотнями. Такие крайности было трудно совместить с реальными действиями совершенно обычных людей. Те, кто проявлял гомосексуальные наклонности, а также их друзья, коллеги и соседи, могли просто не уловить связи между тем, что осуждается, и тем, что было частью повседневной жизни. Возможно и то, что, поскольку последствия обвинения были столь серьезны, многие, кто мог высказаться по этому поводу, держали рот на замке.