Как жить в мире перемен. Три совета Будды для современной жизни

Конечно, это задача не из легких. Именно поэтому мы тренируемся, практикуя первые два обязательства: используем воздержание как защиту от вредных слов и действий и не закрываем ни перед кем наши сердце и ум. Нам нужна эта углубленная тренировка, чтобы прийти туда, где все становится путем к пробуждению.

Основная тренировка в первых двух обязательствах подразумевает ослабление нашей тенденции сопровождать все, что мы переживаем, ярлыками и предрассудками, взглядами и мнениями. Взяв третье обязательство, мы идем еще дальше. Не то чтобы нам запрещалось иметь какое-то мнение насчет овсянки или снега, дело не в этом. Мы просто не цепляемся за эти мнения. Мы «примеряем» их, играем с ними, как актер или актриса во время спектакля. Мы танцуем с жизнью и когда она напоминает бурную вечеринку вразнос, и когда она чутка и нежна, как любовник или любовница. Мы работаем с тем, что есть, и с собой – такими, какие мы есть, прямо сейчас.

Это обязательство сводит нас с простотой жизни, с жизнью такой, какова она есть, без «накруток». Мы начинаем смотреть на свои взгляды и мнения – даже на очень «заряженные» эмоционально – как на свои взгляды и мнения, ни больше, ни меньше. Снег остается снегом. А овсянка – овсянкой, вне зависимости от того, хотим ли мы вычеркнуть ее из меню до скончания времен или так ее обожаем, что открываем ресторан здорового питания, где она входит в состав каждого блюда.

Вот еще один пример: курение. Одни считают курение ужасным явлением, мировым злом. Другие любят курить и чувствуют себя оскорбленными из-за навязанных им ограничений. Как бы то ни было, курение остается курением. Возможно, вы это читаете и сомневаетесь, что можете принять эту точку зрения – все знают, что курение разрушает здоровье, к тому же существует 570-страничное исследование, посвященное раку легких у курильщиков и последствиям пассивного курения. Но обратите внимание, как неистово вы отвергаете идею о том, что курение – это просто курение, или как неистово поддерживаете ее. Само по себе курение может быть ни плохим, ни хорошим, но оно определенно вызывает много шенпа.

ВЫ ВДРУГ ПОЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ТАК, БУДТО ВЫШЛИ ИЗ МАЛЕНЬКОЙ, ТЕМНОЙ ПАЛАТКИ И ОКАЗАЛИСЬ НА КРАЮ ГРАНД-КАНЬОНА.

Все войны, вся ненависть, все невежество в мире происходят от одержимости своим мнением, своими взглядами и суждениями. А по сути все эти мнения – всего лишь наша попытка избежать изначального беспокойства, свойственного человеку, беспокойства из-за того, что мы не можем обрести твердую почву под ногами и потому держимся за свои жесткие представления: «Это так, и не иначе!» – и презираем противоположные мнения. Но представьте, каким стал бы мир, если бы мы смогли посмотреть на наши «нравится» и «не нравится» просто как на «нравится» и «не нравится» и увидеть: то, что мы считаем истиной в последней инстанции, всего лишь наша личная точка зрения.

Третье обязательство не касается будущего. Оно – о том, чтобы всецело открыться происходящему прямо сейчас. То есть учиться на непосредственном опыте, ценить непосредственный опыт, сливаться с непосредственным опытом, не раскрашивать наши чувственные переживания концепциями, внутренним диалогом и трактовками. Когда мы ощущаем беспокойство, нам свойственно формировать очень яркие, категоричные суждения и привязываться к ним, чтобы избавиться от чувства неуверенности и раздражения. Но есть другой способ работать с беспокойством – оставаться в состоянии присутствия и освежить наше обязательство, укрепить нашу приверженность здравому смыслу. Это обязательство подразумевает углубленную тренировку в том, чтобы наблюдать за собой с безграничным сочувствием. Мы наблюдаем за собой, когда скатываемся в косные суждения и представления, в жесткую идентификацию, цепляемся за эго, жаждем, чтобы все было «по-нашему», – делаем все для того, чтобы спрятаться от зыбкости человеческого бытия. Приняв третье обязательство, посредством доброты и предельной честности мы лучше узнаем самих себя. Это углубляет нашу дружбу с собой.

Взяв обязательство принимать этот мир, мы продолжаем ставить под вопрос нашу веру в жесткую идентификацию. Учитель чань-буддизма Шэн-янь написал прямо перед смертью такой стих:

По сути, «я» не существует.
Значит, жизнь и смерть отменяются.

Перед смертью становится ясно, что нет никакой жесткой самоидентификации: тело, с которым мы себя отождествляем, придется оставить. Но тогда возникает вопрос: если нет никакого «я», то кто чувствует удовольствие и боль? Дальше в поэме мастера Шэн-яня говорится:

В пустоте и улыбаемся, и плачем.

Он не написал: «В пустоте, не соприкасаясь с жизнью».