«Какаду»

Он положил трубку. Довольно долго сидел, удобно раскинувшись в кресле, расслабившись, наслаждаясь царящими вокруг тишиной и покоем. «Это называется везеньем, — с гордостью подумал он. — Просто не верится, до чего мне всегда везет в жизни». Он усмехнулся. Его распирала радость. В первый раз за этот день он почувствовал себя наконец-то освободившимся от страха и беспокойства. Все, что было раньше, теперь уже не имело для него никакого значения. Он встал, пошел на кухню. Напротив двери, в простенке между окнами, выходящими в сад, стоял огромный холодильник. Открыв его и достав из нижнего отсека две бутылки холодного пива, он вернулся с ними в комнату. Но не успел сесть в кресло, как раздался пронзительный звонок телефона. «Это, наверное, Гертруда», — обрадовался он. Поставил на пол бутылки и снял трубку.

— Здравствуй, любимая! — сказал он с волнением и дрожью в голосе. — Как твои дела?..

— Это ошибка, — раздался в трубке хриплый баритон. — Прошу положить трубку…

— В чем дело?

— Вы подключились к моей линии…

— Ничего подобного!

— Вы ведь разговаривали с какой-то женщиной, да?

— Да, начал, но тут вы вклинились.

— Неужели?

— Мне сейчас совсем не до шуток. Я говорю, по-моему, достаточно ясно…

— Какой у вас номер?

— Чего? — спросил со злостью Хольт.

— Не воротничка же! Я спрашиваю номер телефона…

— А вам что за дело, какой у меня номер?

— Послушайте, мне надо проверить — может, я ошибся и неправильно набрал номер…

— Два — ноль один — тридцать четыре.

— Точно, этот.

— Что — этот?

— Номер.

— А кому вы звоните?

— Хольту, — неуверенно произнес мужчина. — Вильяму Хольту…

Хольт нервно рассмеялся.

— Я у телефона…

— Говорит Ферстер…

— Иоахим?

— Да.

— Почему ты не назвался сразу?

— Потому что был уверен, что кто-то вклинился в мою линию, а оказывается, это я прервал твой разговор…

— Ничего… ничего страшного…

— Мне очень жаль.

— Перестань. Не о чем говорить. Я рад, что ты мне позвонил.

— Я ищу тебя с самого утра. Где ты пропадал, Вильям?

— Был в отъезде. Только что вернулся.

— А я как раз укладываюсь…

— Куда-то едешь?

— Удираю в провинцию.

— Как это?

— Быстренько продаю дом и перебираюсь в деревню. К брату.

— А что с твоим предприятием?

— Его нет…

— Однако ты ловок.

— Это не потребовало от меня ловкости. Даже пальцем не пошевельнул, понимаешь? Никаких трудностей, хлопот, усилий…

— Но как же, черт побери, тебе это удалось?

— Я ничего не делал. На этот раз все за меня сделали американцы…

— Не хочешь ли ты сказать…

— Именно так, мой дорогой. Да. Все снесено дочиста…

— Боже мой!

— Мне здесь нечего делать, поэтому я выкатываюсь…

— Мне очень жаль… Такое несчастье…

— Могло быть хуже, Вильям. Слава богу, что мы еще живы. Это было ужасно, представляешь?

— Да.

— Советую тебе то же самое.

— Что?

— Уехать.

— Ты думаешь?

— Я на твоем месте не рисковал бы, Вильям. На этот раз началось по-настоящему. Если так дальше пойдет…

— Понимаю.

— Подумай об этом. Мне кажется, не стоит рисковать. В конце концов, самое важное — как-то дожить до конца войны…

— Конечно. Спасибо, что позвонил мне…

— Решил прежде всего урегулировать с тобою счета. Я тебе что-то должен…

— Пустяки, Иоахим. Сочтемся в другой раз. Сумма в конечном счете невелика, а если мне очень уж понадобятся деньги, то ведь я знаю, где тебя искать.

— Поэтому я и позвонил.

— Спасибо, Иоахим. Желаю тебе счастья…

— До скорой встречи, Вильям. Помни, что я тебе говорил. Если сам не собираешься уехать из города, то по крайней мере отправь семейство в провинцию.

— Хорошо, Иоахим. Подумаю об этом…