Какая она, победа?

Все померкло, подумал, что еще один такой удар, и спина не выдержит. Надо

бы собраться как-то, ведь если до сих пор живой, может, и новый сброс

перетерпит? То, что одним щелчком смахнуло их со склона, теперь и

спасало. Мокрая лавина! Она держала их в своей вязкой массе,

амортизировала удары. И когда скорость немного замедлилась, когда стало

возможным разобрать, где верх, где низ, Курочкин стал грести руками,

стараясь не остаться на глубине. Но тут они остановились. Их вынесло на

ледник, и дальше падать было некуда. Сколько это продолжалось? Минуту?

Десять минут? Ощупали руки-ноги, охая и морщась от боли, поднялись.

Побились немного. О склон, о скалы. Веревкой подергало. Но вот удивитель-

но — живы. Перегиб стены закрывал гребень, и тех, кто остался наверху, не

245

было видно. Надо показаться, успокоить ребят, переживают, наверное.

Распутали веревку, поплелись в зону видимости. А идти трудно, все болит,

прокричать бы что-нибудь бодрое, да как закричишь, если у одного рывком

веревки помяло грудь, а у другого ледорубом зацепило губу? Пусть Захаров

откликается. Он целый!

Гена Курочкин- инженер, работает в НИИ.

Летом 1965 года ходил на Алтае в ущелье Шавло. Во время ночевки на

стене пика Сказка на палатку рухнул гранитный блок, чего никак нельзя

было ожидать: площадка казалась совершенно безопасной. Погиб товарищ. У

Гены перебиты обе ноги. Палатка содрана, снесена вниз вместе с рюкзаками.

В группе было четверо. Один, едва рассвело, с трудом спустился за

спасателями, они подошли на третьи сутки. Другой все это время был с

Курочкиным и тем, четвертым, который лежал рядом. Курочкина спускали

на блоках, и в тот самый момент, когда наконец носилки опустились на

ледник, рядом, со свистом разрезая воздух, упал трос — где-то наверху

перетерлось сращение. Так повезло еще и еще раз. Очень везучий человек

Гена Курочкин!

Домой в Москву привезли по горло в гипсе. Только тут осознал, какой

жестокостью может обернуться альпинизм, любовь к горам. Но не по

отношению к самому себе, вот в чем дело. По отношению к близким. Даже

подумал: случись с ним еще раз такая история, дома не переживут. Но

пришло лето, и он снова был в экспедиции, в первый же выход убедившись в

том, что ломаютев не только кости, меняется и что-то в душе. И тут гипс не

помощник, трещина остается. Камешек сверху по осыпи пробренчал. . Ребята

и головы не подняли, а Курочкин вскочил, смотрит. Лед под ногами

треснул. . Все прошли, внимания не обратили, а Курочкин замешкался,

напрягся. Он сам замечает за собой эту скованность, но избавиться от нее

пока не может. Что ж, может быть, такая осторожность и не повредит.

Можно, конечно, посмеиваться над нею, но люди постарше, поопытнее с

шуточками не спешат — понимают. Как понимают и подчеркнутую храб-

246

рость иного смельчака, по молодости, по наивности своей бесконечно

убежденного в том, что скалы — это надежно, что горы — это незыблемо,

что сам он существо настолько исключительное, что уж с ним-то никогда и

ничего не случится..

7 августа прилетел Цельман, выгрузил загоревших и отъевшихся

«курортников». Тут же улетел в лагерь под Хан-Тенгри за пострадавшими,

хотя пошел снег, и было сомнительно, что Игорь сможет сесть в такую

непогодь. Но он смог. При зажженных фарах. Трудней было взлетать,

поскольку совсем стемнело. Однако Цельману удалось и это. Исполнители

трюкового номера — скоростного спуска на лавине — столь же

благополучно отбыли с Иныльчека на Большую землю, чтобы

незамедлительно заняться там мелким ремонтом своих редкостных персон,

рожденных, по всей видимости, не только в рубашке, но и под счастливой

звездой. Те, кому пришлось наблюдать этот взлет, не могут рассказывать о

нем без экзальтации, без всяческих гиперболических сравнений. В снег, с

фарами, по Иныльчеку?!

С Цельманом пришла почта. А в ней письмо от Эли. Письмо — значит,

жива, значит, можно распечатывать конверт спокойно, без особого страха.

Написала, что отдыхает с ребятами на Иссык-Куле, что все в порядке;

правда, немножко поморозились, но на чолпон-атинском песке теперь

отогреваются, так что он может о ней не беспокоиться. Потом она уедет в

«Ала-Арчу». Поработает инструктором до конца сезона. Там, когда вернется

с Победы, он ее и найдет...

. .Стену они не сделали. Не зря Толя не находил себе места — «Корея»

Эле запомнится надолго. Едва они вышли на маршрут, началась непогода, и

все пять дней, которые они провели в отчаянных попытках преодолеть

ключевой участок — «рыжие пятнав, со стены лило, им даже приходилось

выливать воду из рюкзаков. Три дня находились в районе первой ночевки. За

день работы Толя Тустукбаев и Женя Слепухин с трудом проходили одну

веревку. Они все больше отставали от графика красноярцев, что действовало

247