Какая она, Победа?

А ведь он в самом деле начал готовиться к Победе. Даже на Кашак-Су сходили для начала. Кашак-Су — это в Ферганском хребте, километрах в сорока от Кара-Куля, за Березовой рощей. Гора простенькая даже с севера, но только не в феврале. Снегу оказалось столько, что к шести вечера они с Элей едва-едва выбрались под предвершинные скалы, а всю группу пришлось оставить вовсе под гребнем. Да и сами до вершины не дошли, хотя оставалось не больше ста метров. Прикинули, не получается по времени, ну и отказались. По своим следам быстро скатились к группе, повели ребят вниз.

Уже в сумерках из-под ног ушла небольшая лавинка, впрочем, достаточная для того, чтобы кто-то от неожиданности охнул, а недовольная воркотня сторонников борьбы до победного конца заметно поприутихла. Но внизу, у костра, когда штормовки перестали звенеть, а шнурки ботинок стали гнуться и поддаваться рукам, воркотня началась снова. Перешла в дискуссию. О том, что такое смелость. О том, где благоразумие переходит в трусость.

Высказывалось недоумение, дескать, как это так, называются мастерами спорта или там кандидатами в мастера, на Кавказе были, и на Памире, и на Центральном Тянь-Шане, а перед такой пустяковой вершиной спасовали, а?

Балинский отмалчивался. Для себя он решил эти вопросы пятнадцать лет назад. Но новички ждали ответа, и Балинский скучным голосом начал проводить воспитательную беседу. О том, что пустяковых вершин не бывает.

Что большинство несчастных случаев приходится именно на такие вот «пустяковые». Что восхождение было учебным, и главная цель достигнута. В пятницу тренировка, и ему не очень бы хотелось, чтобы кто-то пришел на нее с обмороженными ногами. Жареных альпинистов ему видеть как-то не приходилось, а вот помороженных сколько угодно!

В пятницу, 27 февраля, сразу после работы собрались на тренировку.

Собственно, это и было началом регулярной подготовки к лету 1970 года.

Немного побегали. Принялись «вешать соль». Очень неплохое упражнение для брюшного пресса, плечевого пояса, для спины. А если еще «уголок» сделать да носки оттянуть, как на перекладине, да.

Черт возьми! Елки-палки! Ну почему так упорно, так систематически, из года в год не везет?!

Это не беда

Из года в год? Ну это, наверное, сильно сказано, хотя в прошлом году ему действительно очень не повезло. Он запросто мог бы жетон мастера спорта заработать, если б в Каракол поехал. Люди за траверс третье место получили, бронзовые медали привезли. А это шесть баллов, те самые, которых ему недостает до мастерского звания. И ведь хотел ехать с ребятами, тем более что Эля тоже шла на траверс! Что говорить, он обязательно был бы с ними, если б не тот нелепый срыв!

Альгис виноват! Ага, вот кто виноват, Альгис! Толя был дома, поил чаем заглянувших на огонек гостей, когда уже поздно вечером в дверях появился Альгис Видугирис, сразу же и без всяких извинений перейдя к делу. Он снимает фильм… Да, художественный. Это будет фильм… Словом, Чоро — это такой человек. Все люди как люди, а этому, видишь ли, интересно, что там, на скале, блестит. А скала высокая, даже Чоро — на что уж охотник и по горам привык ходить, — и тот подняться не может. И он строит лестницу. Лестницу в небо! Он забивает клинья в скалы, вяжет перекладины и лезет, лезет вверх! Но лестница рушится, Чоро падает, да и на той скале ничего, кроме птичьего помета, нет, понимаешь! Черт с ним, все это не беда. Кстати, неплохое название для фильма, а? «Это не беда!» Как считаешь?

Альгис уговорил. Во-первых, потому что это был Альгис. В Кара-Куль вдоволь поездило разного репортерского народа, но все это были рыцари на час, на день, на неделю, а Альгис Видугирис, оператор и режиссер студии «Киргизфильм», считался своим. Он много снимал на створе, подолгу жил в Кара-Куле, всех знал. А все знали Видугириса. Его уважали за настырность, за умение работать, за готовность в любое мгновение в каске, в потрепанной кожаной курточке, с камерой и поясом для страховки лезть по стене, болтаться в воздухе над Нары-ном, плыть по Нарыну на самодельном плоту, лишь бы только снять картину так, как хочется и как еще никто не снимал.

И тогда Альгису понадобился Балинский. Скалу Альгис нашел где-то в ореховых лесах близ Сары-Челека, в Арките. И вот нужен человек, кто смог бы построить на эту скалу лестницу. Лестницу в небо. Разве это не по части Балинского? И еще нужно поработать дублером. Поиграть в Чоро. В браконьера. Полазить по крутизне. Свалиться в речку. Словом, возможности большие. Впрочем, обычные для каскадера. Вот еще одна профессия будет, а, Толя? По рукам?

Что ж, Толя согласился. Для Альгиса. Ну и для себя, конечно. Его всегда незнакомое дело влекло, а тут само в руки просится, можно и глянуть. Одно смущало. В июле сборная киргизских альпинистов шла на траверс четырнадцати вершин хребта Терскей Ала-Тоо, и этот маршрут был заявлен на первенство страны. Но Альгис к июлю обещал эпизоды со скалой отснять, и, таким образом, все складывалось как нельзя лучше — Толя успевал.